Только в шлюпке, где можно до воды дотянуться рукой, полной мерой ощущаешь могущество океана. Мотор то надсаживается, как перегруженный шмель, то оглушительно трещит, когда винт выскакивает из воды, вращается вхолостую. Оба траулера — и «Есенин» и «Толстой» — скрываются из виду за серо-стальными волнами. А ведь с палубы расстояние между ними казалось таким небольшим.
Чтобы усидеть на месте, приходится крепко держаться за банку руками. Тем, кто вроде технолога не взял плаща, приходится туго — брызги окатывают с головы до ног.
— Право руля!
Старпом в прорезиненном черном плаще, широко расставив ноги, стоит между банками. На его лице нет и следа обычной сонноватой важности. Кажется, будто шлюпка сама повинуется его голосу.
Мы подходим к «Толстому» с кормы. Он идет лагом, то есть бортом к волне, защищая нас от нее высоким грязным бортом, над которым висят любопытные улыбающиеся лица.
— Привет рижанам!
Гудзик, широко размахнувшись, кидает выброску. Коршунов принимает штормтрап, а по-русски говоря, обыкновенную веревочную лестницу, вроде тех, по которым в цирке лазят акробаты.
Технолог берется за ступеньку.
— Пошел!
Шлюпка резко уходит вниз, он на мгновение повисает над водой. Потом, найдя ногами опору, быстро карабкается вверх.
Очередь за стармехом.
— Пошел!
Шлюпка снова ныряет. Следующий — я.
— Пошел!
Наверху два матроса подхватывают гостей под руки, помогая перелезть через фальшборт.
Удивительная это штука — встреча в океане. Вокруг незнакомые лица, а чувствуешь себя так, словно попал к родным.
Хозяева разбирают гостей по специальностям. Мы с тралмастером остаемся на палубе.
Здесь все как у нас. И все не так. На знакомых местах чужие бородатые лица. Матросы старше наших и выглядят неповоротливыми, медлительными. Но, присмотревшись к их работе, понимаешь, что медлительность эта кажущаяся — они просто умеют распределять, экономить силы, ибо знают свое место, как музыканты в оркестре.
Отдельные операции сливаются у них в одно непрерывное движение. Выборка идет без малейшей задержки, — как по нотам, говорят в таких случаях. Но настоящие музыканты подают свой звук в оркестре не по нотам, а по слуху, чутьем, которое дается полным слиянием с музыкой. Так и матросы на «Толстом» — подают свою работу, не нуждаясь в команде.
Пока сливают рыбу, тралмастер показывает нам вооружение трала. Оно несколько иное, чем у нас, и главное — нет гидродинамических кухтылей, похожих на головы в солдатских касках. Они, очевидно, придают тралу слишком большую плавучесть, отрывают его от дна. Потому-то мы и берем меньше рыбы, хотя работаем на тех же режимах.
