Пока мы спали, что-то изменилось. Но что?
Придя в себя, мы бросаемся к иллюминатору. Ну конечно же!.. Судно идет полным ходом.
Ночью, когда все уже было готово к очередной выметке, капитан решил, не дожидаясь ответа из Риги, везти Уколова в ближайший порт. Им оказался Сент-Джонс, главный город острова Ньюфаундленд.
Расположенный у берегов Канады, Ньюфаундленд был обнаружен европейцами сравнительно поздно — отсюда и его название: «Вновь открытая земля». По территории равный половине Великобритании, он насчитывает всего лишь триста пятьдесят тысяч жителей. Коренные обитатели острова — эскимосы были еще столетие назад вытеснены к северу на бесплодные скалистые тундры Лабрадора, индейцы — уничтожены, загнаны в резервацию.
До 1933 года Ньюфаундленд был английским доминионом, а ныне входит в состав Канады на правах одного из ее штатов.
По карте до Сент-Джонса нам около суток ходу, о чем мы и сообщаем капитану порта. Но внезапный туман заставляет нас сбавить скорость.
К вечеру температура у Уколова поднимается до сорока. А до Сент-Джонса все еще двенадцать часов хода.
В радиорубке хорошо слышны все три широковещательные станции ньюфаундлендской столицы. По одной передают рекламы бритв, мыла, рыболовных снастей, косметики. По второй — бесконечные джазы. По третьей — конгресс объединенного профсоюза рабочих лесной промышленности… «Если мы добились своего, то лишь благодаря единству…» Одобрительный свист и рукоплескания заглушают хриплый бас оратора. На Ньюфаундленде только что успешно закончилась двухнедельная забастовка ньюфаундлендских лесорубов.
Ночью Прокофьичу удается выйти на связь с Ригой.
Ответ гласит: «Если состояние больного требует госпитализации, идите в ближайший порт». Да и как еще могли нам ответить с берега?!
Весь следующий день мы по-прежнему безостановочно бежим на запад.
Предвкушая пополнение запасов пресной воды, старпом разрешает внеочередную баню.
Надо хоть недельку поработать на палубе, когда рубашка липнет к спине от пота, окунуться разок другой в ледяную соленую волну, постоять двенадцать часов в сутки у разделочного стола или в жаркой духоте машинного отделения, чтобы понять, что такое баня на траулере. Матросские душевые в носовых отсеках гудят от плеска воды, блаженных выкриков, шлепков и гогота. Точно рыбы, плавают в густом пару разгоряченные тела, гладкие, литые, — на них, слава богу, нет тех неснимаемых пожизненных наград, которыми старшее поколение отметила война.
