Морис сделал движение.
— Я говорю сироты, потому что мои дни сочтены….
— Но разве г-жа Листаль не заменяет для нея лучшую из матерей?…
Граф помолчал с минуту; он провел рукою по лбу и сказал:
— Может быть!
Морис понял, что ему не следовало настаивать на этом разговоре, который, казалось, был тяжел для графа.
— Поверьте, сказал Морис, что я более чем кто либо чувствую ответственность, которую я на себя принимаю, прося у вас руки вашей дочери….
Граф взял Мориса за руку.
— Я вам верю, сказал он, мой старый друг, Даблэн, много говорил мне о благородстве вашего характера, я сам, с тех пор как знаю вас, чувствую к вам расположение, которое все более и более увеличивается. Я тщательно изучал вас, и знаю, никто более вас не достоин доверия честнаго человека.
— Дайте мне доказать вам, с жаром сказал Морис, что я достоин этого доверия. Моя привязанность к вашей дочери имеет ту–же цель как и ваша. Прежде всего я желаю видеть ее счастливой, я хочу образовать семейство, очаг котораго счастье никогда–бы не покидало; я люблю…. позвольте употребить это выражение, я люблю вашу дочь всеми силами моей совести и моего ума, я вижу в ней подругу о какой я мечтал, и я хочу чтоб нас могла разлучить только смерть.
— Она будет ваша…. но тем не менее, не ранее чем я сам поговорю с нею. Потому что мы не имеем права располагать ею.
— Я никогда не позволял себе, сказал Морис, обяснить мою любовь мадемуазель Берте…. и в тех разговорах, которыя я с ней имел, ни одно мое слово не походило на то, что называют обяснением в любви…. Но я имею повод надеяться, что ваша дочь чувствует ко мне некоторую привязанность, основанную на взаимном уважении.
— Мои слова поэтому имеют целью избавить вас от безпокойства…. так как сама моя жена сказала мне, что Берта не знала о ея вчерашнем поступке. Я спрошу дочь, это моя обязанность и могу вам сказать, что я заранее уверен в ея ответе.
Морис встал.
— Благодарю вас, граф, за вашу доброту, сказал он. Вся моя жизнь будет посвящена на то, чтобы составить счастие той, которую вы мне вверите и если, чего Боже сохрани, ваши опасения оправдаются, то, будьте уверены, что она найдет во мне любовь мужа и привязанность отца, котораго потеряла.
— Мы понимаем друг друга. Я вам даю слово, но это еще не все. Мне остается еще переговорить с вами о предмете чрезвычайно тяжелом…. Но это необходимо…. Теперь я обращаюсь к моему сыну, единственному человеку, которому я настолько доверяю, что могу открыть тайну, касающуюся чести нашего семейства…. семейства, которое теперь сделалось вашим.
