- Марий, нет! Только не так! - опомнилась наконец знахарка выпустив из тисков страха и недоумения свою силу. "Сожгу ведь!" мелькнула мысль и неосознанно она потянулась к тому внутреннему жару, который пылал в Марии, одной рукой удерживающем ее на кровати, а другой неумело пытающегося задрать длинную мантию. "Пламя к пламени" удовлетворенно подумала она, видя как лицо жреца краснеет от прилившей крови, а сам он начинает опять хрипло дышать, опустив голову. Из носа его упала первая капля крови.
- Зорюшка... - прошептал он и почти свалился на нее. Пачкая кровью ее и постельное белье, он перевернулся притягивая теплое, но будто окаменевшее тело лекарки к себе.
- Марий, иди домой, ты меня напугал, - попросила она, почти невменяемого от головокружения и тягучей сладостной слабости жреца.
- До Храма не дойду, - прошептал он. - Зоренька моя. Ведьма драгоценная, ненавистная... Я дома. Я с тобой...
Стук в дверь и требовательное: - Ворожея! Да Ворожея же! - прозвучал песней. Даже жрец несмотря на свои слова про "отмолю" и "уйдем вместе", дернулся и попытался закрыть ее. Оттолкнув его ослабевшие руки, она встала и крикнула: - Погоди минуту добрый человек! Иду.
Несколько шагов к сундуку и платье закрывает ее тело в отпечатках жестких пальцев Мария, а по дороге и платок накидывается на плечи прикрывая шею. Только распущенные волосы да припухшие от поцелуев губы указывают на непотребство.
Распахнув дверь, несмотря на молчаливые знаки Мария этого не делать, она почти втащила деревенского парня внутрь.
- Что стряслось?
- Это... мельник жернов крепил, да защемил там себе... - ответил юноша оглядываясь и с удивлением ловя на себе злой взгляд жреца и с испугом смотря на кровь на его лице и мантии.
- Кто ж мелет к ночи то, - удивилась знахарка, но как то радостно. - Ну, отче раз тебе получше, иди у себя полежи. Помоги ему, добрый человек, видишь нездоров святой отец, самому не по силам дойти будет.
- Конечно, отче! - кивнул парень, успокаиваясь. Ну понятно... помогала значит. А он уж подумал, ворожит на жреца ведьма то.
Мария уволок деревенский, а знахарка пообещав тут же выйти к мельнику, захлопнув дверь, выдохнула и прислонилась лбом к доскам. Только сейчас ее начало трясти от осознания того, что жрец все таки сорвался. Но ей такая ласка совсем не пошла. Не ее зверь, будто что-то кричало внутри, пока по ней шарили жадные руки. Хотелось вымыться и поплакать. Но выдав несколько рваных вздохов, она нормально оделась и подхватив суму пошла все же к мельнику.
