- Что вы, батюшка, по делу или знакомый Катерины Васильевны будете? спросила она, чтобы завести разговор.
- Знакомый, - односложно отвечал Владимир и повернулся к окошку, чтобы избежать дальнейших расспросов.
Старуха низко поклонилась ему в спину и ушла, осторожно затворив за собой дверь.
Владимир осмотрелся. Флигелек состоял всего из двух комнат. В передней стоял умывальный столик, несколько деревянных стульев работы домашнего плотника и изразцовая печь. В задней видна была широкая кушетка, служившая, очевидно, постелью, и маленький дубовый столик. На стене висело несколько литографий и небольшая этажерка с книгами.
Девушка, в противность своему обешанию, не приходила довольно долго. Разговор с матерью, очевидно, затянулся. Владимир привел себя, насколько мог, в порядок и вымыл голову холодной водой. Рана успела запечься, и крови больше не показывалось. Девушка все не являлась. Чтобы чем-нибудь занять время, пока решалась его судьба, он подошел к этажерке и вынул первую попавшуюся ему под руку книгу, раскрыв ее наудачу. Это оказалась какая-то детская повесть. Он открыл первую страницу, чтобы посмотреть заглавие, и увидел выведенные четким писарским почерком слова: "Девице Екатерине Прозоровой за благонравие и успехи в науках".
- Прозоровой! Так она Прозорова! - вскричал Владимир. - И Ваню вспоминала. Так, так. Теперь понимаю, отчего мне ее лицо показалось знакомым. Да нет, не может быть! Впрочем, вот, кажется, и она...
Он заслышал быстрые шаги. Девушка входила в дверь.
- Мама, зовет вас.Пойдемте, - сказала она - Я с ней переговорила.
Он поднес ей книгу.
- Это ваша? Вы Прозорова? У вас есть брат Иван?
- Да, да. А что?
- Да мы с ним друзья! - сказал Владимир.
Катя всплеснула руками.
- Как? Ваня! Да где же он, что с ним? Жив? Здо
ров? Мы уж год, как от него не имеем вестей. Вот-то мама обрадуется! И как это я, глупая, раньше не догадалась вас спросить! Ну, что же он, говорите!
- Я уже три месяца, как из Петербурга, - сказал Владимир. - Перед отъездом я с ним виделся. Он был жив и здоров.
- Отчего же он не писал? - удивлялась Катя.
- Ему давно это неудобно, - уклончиво отвечал Владимир.
- Ну, да идем к маме скорей, - прервала его Катя. - Там все раскроется.
Она быстро отворила дверь и почти бегом направилась к дому. Владимир с трудом поспевал за нею.
IV
В столовой он застал мать, женщину лет пятидесяти, с буклями, какие носили в старину, очень похожую на дочь, но рыхлую и толстую. Она казалась сильно встревоженной и встретила его строгим, внимательным взглядом, от которого Владимир весь съежился и решил, что он не пробудет в этом доме ни часу дольше.
