Ученый не зря занимал пост министра. Он не был потомственным графом или князем. Но зато он был гением. Прежде чем стать министром и другом Императора, он успел внести значительный вклад в науку. Одна только Теория относительности, разработанная им еще в молодости, — уже достаточный повод внести его имя в список величайших столпов Знания, когда-либо живших. Он уже вошел в историю и был удовлетворен сознанием этого несомненного факта. Это его удовлетворение не имело ничего общего с удовлетворением, скажем, генерала, успешно разгромившего народное восстание; глубокое понимание принесенной пользы, приближавшей его вид к процветанию и светлому будущему — вот, что было основанием удовлетворения Ученого. Ученый твердо знал, что жил не зря, в науке он сделал все, на что способен, и теперь почивал на лаврах. Старался быть не самым плохим министром, — отдавал много сил просвещению: открывал школы и университеты, сумел убедить Императора ввести обязательное начальное образование для рабов и крепостных, создал условия для отбора талантов из среды низших слоев населения и их дальнейшего роста в подчиненной ему системе образования и науки. И вот, когда все главные дела в его жизни казались завершенными — теории открыты, семена просвещения — посажены, а все, что оставалось, — рутина, ему докладывают из главной обсерватории мирового шара: из межзвездной пустоты поступает странный сигнал…
Когда машина покинула территорию дворца, и салон наполнился выхлопными газами с улицы, Ученый закрыл окна и настроил кондиционер на усиленную вентиляцию. Нажав кнопку связи с шофером, он распорядился: ехать в Академию наук.
Спецавтомобиль ехал по улицам столицы в сопровождении машин охраны и городских карабинеров. На тротуарах и аллеях в сопровождении опрятных служанок и рабынь прогуливались под зонтиками благородные дамы в легких летних платьях всех цветов радуги. На самом деле, дамы не превосходили числом мужчин: кавалеров и респектабельных господ (не говоря уже о многочисленных рабах), но в сравнении с представительницами слабого и вместе с тем прекрасного пола, мужчины, одетые менее ярко, смотрелись бледными тенями, странным образом потерявшими своих хозяев. Глаз сам собой фокусировался на ярком, насыщенном цветом и изящном — на женщинах. Столица всегда славилась обилием красавиц. Ученый задумчиво смотрел в окно, словно рассматривал прохожих дам, но на самом деле он никого не замечал. Все его мысли вертелись вокруг послания и Человека…
