— Ладно, Александр Степанович, может быть, конечно, то, что вы рассказали, — правда, но…
Заведующая лишь попыталась встать из-за стола. Крепкая офицерская рука усадила её обратно.
— Подождите, побудьте ещё немного…
— Зачем? — не поняла заведующая.
— Ну, во-первых, всегда приятно поужинать в обществе красивой и умной женщины, а во-вторых, если со мной, не дай Бог, что-нибудь случится — вы, по крайней мере, знаете, как меня зовут…
Улыбка заведующей была оценена.
— Давайте закажем что-нибудь за мой счёт — не хочу, чтобы вы держали зло!
«Заглотила», — мысленно произнёс замполит.
Топтавшийся на перекрёстке Шматко в полной «рыбацкой» амуниции слышал рёв мотоцикла Данилыча уже минут двадцать. Рёв становился всё сильнее, заглушая все звуки и заставляя всё живое искать укрытие. Мотоцикл у Данилыча был не простой, а с коляской, причём ревела не она, а движок.
— Опаздываешь, Данилыч…
— Опаздывают двоечники в школу. А транспортные средства задерживаются… Глушитель смотрел — совсем худой стал. — Правда была в том, что «смотрел». Насчёт «худой стал» Данилыч врал — никакого глушителя у этого мотоцикла не было.
— Ну что, готов к труду и обороне?
— Готовей всех готовых!.
— Тогда садись…
Наивный Шматко рассчитывал ехать в коляске. Его опередили — там уже лежал рыбацкий ящик Данилыча.
— Не туда, сзади давай, в коляску можешь вещи кинуть…
Кинуть вещи не получилось. Крепко-накрепко принайтованный к телу Шматко рюкзак снять было нелегко. Махнув рукой, Шматко решил садиться вместе с рюкзаком. В следующую секунду взревел движок, и Шматко оглох.
Ещё через несколько секунд слух начал постепенно возвращаться, но совсем не потому, что к рёву мотора можно привыкнуть. Просто под тяжестью рюкзака Шматко совершил небольшой кувырок назад и теперь, лёжа на спине, провожал удаляющийся мотоцикл с неким суеверным ужасом.
— Э, Данилыч!. Данилыч, стой!.
С тем же успехом Шматко мог бы пытаться поговорить с космонавтами на орбитальной станции.
До места рыбалки оставалось совсем ничего, когда увлечённо рассказывающий сам себе о своих рыбацких подвигах Данилыч обернулся к тому месту, где должно было находиться тело Шматко.
Тело там не находилось. Сбежать Шматко не мог — только выпасть.
Данилыч со вздохом повернул обратно.
Большое преимущество комплекции Шматко заключалось в том, что, как бы он ни упал, основной удар всегда приходился на жировую ткань — ткань упругую и мягкую.
— Во даёт! И чё, не заметил, что тебя потерял? — Байке про выпавшего ездока, судя по всему, теперь была уготована долгая жизнь в пересказах дальнобойщиков.
