Замполит всё понял: если продолжать давить дальше — у бойца обнаружатся плохой слух, плоскостопие и недержание, — непонятно, как такого вообще в армию взяли.
К моменту попадания Фахрутдинова в кабинет замполита, наверное, только Щур не догадывался, зачем бойцы по очереди посещают Староконя. Дважды дембель решил взять удар на себя.
— То есть ты согласен, Фахрутдинов? — не поверил своему счастью замполит.
— Так точно, согласен, товарищ майор.
— Ну, слава Богу, хоть один разумный человек!.
— Только у меня одно условие, товарищ майор, — не дал расслабиться замполиту Фахрутдинов. — Мне каждую неделю увольнение надо.
— А не много ты просишь, солдат?
— Вы меня не поняли, товарищ майор. Я иду в увольнение, а вы на следующий день получаете письмо из города. С подробным отчётом. И вам хорошо, и я — вне подозрений.
Оценка интеллекта Фахрутдинова по рейтингу замполита стремительно поднялась, немного недотянув до его собственной.
— Ты что, из контрразведки к нам пришёл? Молоток, так и сделаем. Только плохо одному в увольнение ходить, примелькаешься.
Ладно, я что-нибудь придумаю…
Ничто так не меняет вкусы мужчины, как женщины. Особенно если они умеют готовить. Сидящие за одним столом Староконь и Смальков вкушали солянку с диаметрально противоположных точек зрения.
— Ещё бы маслинок в эту солянку — цены б ей не было, — Смалькову было с чем сравнить: Эвелина про маслинку не забыла бы ни при каких условиях.
— Не знаю, мне, холостяку, и так вкусно, — признался Староконь.
Его общение с женским полом проходило преимущественно в спальне, а не на кухне.
— Приятного аппетита, — кажется, в солянке Староконя маслинка всё же появилась, к столику офицеров подошла медсестра Лариса.
— Спасибо, — смутился Староконь, а Смальков и вовсе, моментально доев солянку, решил за лучшее побыстрее покончить с обедом.
Молча сев на освободившееся место Смалькова, Лариса заставила сердце Староконя биться быстрее.
— Рекомендую соляночку, — нашёлся замполит.
— Спасибо, я уже поела, Александр Степаныч, я обдумала ваше предложение… и я согласна. Когда перевозить вещи?
Солянка неожиданно затвердела и стала колом — по холостяцкой жизни, столь долго холимой и лелеемой, был только что нанесён удар ужасной силы.
— Какие вещи?
— Мои, — как бы удивлённо ответила Лариса.
— Куда перевозить?
— К вам.
— Зачем?
Круг вопросов и ответов, кажется, мог идти по кругу вечно, по счастью, Ларисе это надоело.
— Как зачем? Вы же сами сказали — длинными зимними вечерами не хватает уюта и тепла… Понятно. Вы просто не готовы ещё к таким отношениям, да?
