– Обращайтесь.
– Товарищ майор, дело в том, что у нас в роте… в расположении
роты…
Колобков почувствовал напряжение момента.
– Что ты мямлишь, сержант?! Проходи, садись! – предложил он. –
Ну, что случилось?
– Товарищ майор, у нас в роте… произошло ЧП…
Майор оживился:
– Та-а-ак!.
– И мне кажется, что вы должны об этом знать.
– Правильно тебе кажется. Докладывай!
– Мною обнаружена записка… сомнительного содержания…
Колобков перегнулся через стол:
– Какая ещѐ записка? Где она?
– Вот… – Фома выложил перед ним клочок бумаги.
32
Заместитель командира по воспитательной работе коршуном пал
на добычу. Он стремительно сцапал бумажку, развернул и прочитал:
– КАДУМ – ВОКБОЛОК. – Он немного подумал и спросил: – Что
это за бред?
Фома понизил голос до таинственного шѐпота:
– А вы… задом наперѐд прочитайте…
Колобков прочитал, интенсивно шевеля губами. Видимо,
содержание ему не понравилось. Он побагровел.
– Не понял… Что здесь написано?!
– Там написано… Колобков… мудак… – озвучил Фома.
Майор тяжело засопел:
– Чей это почерк, выяснили, сержант?
– Никак нет! Там же задом наперѐд и печатными…
– Ну… и зачем ты мне еѐ приволок?
– Не знаю. Мало ли… А вдруг это шифровка?!
На багровой физиономии Колобка нарисовалось явное желание
разорвать младшего сержанта пополам. Но он сдержался.
– Молодец, сержант, – ласково произнѐс он. – Хорошо службу
несѐшь. Устаѐшь, наверное? Надо бы тебе отдохнуть… Три наряда вне
очереди! !
– За что, товарищ майор? – сделал наивное лицо Фома.
И тут майора прорвало:
– Пять нарядов вне очереди! ! – истошно завизжал он.
Фома вскочил, понимая, что пришла пора уносить ноги.
– Есть пять нарядов вне очереди!
Колобков с трудом взял себя в руки. Он подхватил со стола
графин и отхлебнул прямо из горла. Потом вытер губы. И уже
спокойным голосом сказал:
– Ну всѐ, иди… Кадум!.
33
В казарме младшего сержанта ждали, как камикадзе. Без особой
надежды, но с любопытством. При виде живого и здорового Фомина
все вздохнули с некоторым разочарованием.
Изложение истории прошло на ура. Тем более что рассказ
подтверждался данными разведки. Писарь Звягин не зря подслушивал
под дверями. Сержант Прохоров спросил:
– А он что?
– Ничего! – радостно хохотнул Фома. – Расцеловал меня в уста
сахарные и объявил пять нарядом!
– Ну, Фома! Ну, ты красавец! Я, честно говоря, думал – ты не
сможешь…
– Не сможешь… Плохо ты меня знаешь.
Прохоров протянул к нему руку:
