Для тренировки они выбрали безлюдный тротуар позади
казармы. Шматко руководил своим двойником из окна. Чтобы не
светиться на территории в трусах и майке. Периодически он давал
ценные указания:
– Плечи расправь! Голову выше! Ты прапорщик, Соколов!
Пра-пор-щик! Тебе пофиг все командиры! Ты гуляешь сам по себе!
Кузя старался, маршируя вдоль казармы, как парадный конь
Будѐнного. Но результат оставался хиленьким. Шматко покачал
головой:
– Эх, Соколов, нету в тебе… пофигизма! Пойми, Соколов,
прапорщик – это не звание. Это состояние души! Ну-ка, давай ещѐ раз!.
Неожиданно из-за угла показался командир части. Неизвестно,
что понадобилось полковнику Бородину на заднем дворе казармы. Но
шѐл он целеустремлѐнно, словно на очередную инспекцию. Шматко
среагировал первым. Он нырнул вниз, прикинувшись деталью
подоконника. Кузьма спрятаться не успел. Он перестал дѐргать ногами
и в ужасе остолбенел. Бородин приблизился. Рядовой Соколов
негнущейся рукой кое-как отдал честь. Командир части задумчиво
прошествовал мимо, вяло козырнув в ответ.
19
Возможно, на этом дело бы и закончилось. Но всех офицеров и
прапорщиков своей части командир знал в лицо. И даже по имени-
отчеству. Когда до него дошло, что на вверенной ему территории
разгуливает неизвестная личность, полковник притормозил и
обернулся. Он поманил несчастного «Доцента» и строго сказал:
– Представьтесь, товарищ прапорщик!
– Соколов… ский… Соколовский… прапорщик… старший… – как-то
не бодро отрапортовал Кузьма.
Бородин пристально всмотрелся ему в лицо:
– Новенький, что ли?
– Так точно!
– На склад ГСМ?.
– А… ага…
– А почему по прибытии не доложили? – командир части сурово
нахмурился.
Из-под подоконника вынырнул Шматко. Он в отчаянии взялся
руками за горло, доходчиво показывая, чем грозит провал. Нельзя
сказать, что Кузьму это сильно подбодрило. Но он собрал волю в кулак
и жалобно промычал:
– Так э-э… не успел!
Бородин посмотрел на часы и заторопился:
– Ладно! У меня неделю послужишь – будешь всѐ успевать! Через
час жду в штабе!
Он деловито зашагал дальше по своим делам. А лжепрапорщик
остался стоять на дрожащих, негнущихся ногах. Перед тем как скрыться
за углом, командир части покосился на его замершую фигуру и
пробурчал:
– Ну и времена пошли! Такой сопляк, а уже старший прапорщик!.
Полевые занятия – дело серьѐзное. Вторая рота стояла на краю
