Когда я уже не мог сдерживаться, Дана сама стала увеличивать темп, постанывая в моих руках.
Недолго думая я отбросил всю осторожность и довольно быстро услышал сдавленный крик.
— Да! — эхо бассейна усилило голос Даны.
Посмотрев в ее затуманенные глаза, я почувствовал ее сокращение и, застонав, поцеловал ее, прижимая так крепко как это вообще было возможно.
Тамила.
Когда Захар ушел, я посмотрела на злого Антона.
— Что?
— Ты какого фига бегаешь тут в полотенце?
— Антон, вообще-то я думала, что вас не будет до вечера.
— Ты ошиблась, — рявкнул он так, то был бы у меня хвост, клянусь, я бы его прижала.
— Тош? Ты чего кричишь?
— Мила, я не люблю, когда моя женщина ходит голяком при других мужиках!
— Я не знала, что вы приедете так рано, — отчеканила я, собираясь пройти мимо Грачева.
— Далеко собралась? — перехватив меня за талию, спросил Антон.
— Одеться!
— Стоять! — закинув меня к себе на плечо, Грачев меня куда-то поволок.
Как оказалось, он принес меня в какое-то помещение, типа летнего домика. Опустив меня на ноги, он огляделся и кивнул своим мыслям.
— Где мы? — спросила я, зло глядя на Грачева.
— Это вход в бильярдную, тут комната отдыха, если можно так сказать, — тихо ответил мне Грачев, надвигаясь в мою сторону.
— И зачем ты меня сюда приволок?
Я огляделась, отступая к стене. Здесь стояла барная стойка, было несколько высоких стульев, чучела каких-то животных, я особо к ним не приглядывалась, диван напротив меня. И стоял полумрак.
— Затем, что нам нужно с тобой поговорить, — также тихо, но с угрозой ответил Антон.
— Грачев это не смешно, — немного испугавшись, сказала я.
— А похоже что я смеюсь?
Схватив меня за руку, он притянул меня к себе и, сдернув полотенце, поцеловал меня, причиняя почти что боль. Я сначала ничего не понимала, пока не оказалась сидящей на барной стойке и не увидела, с каким остервенеем, Антон скидывает с себя вещи. Мне все стало понятно.
Антон не привык ревновать, для него это было внове, и сейчас он не мне что-то доказывал, он доказывал в первую очередь себе, что я его, а не чья-то. Пытаясь его немного успокоить, я полностью отдалась чувствам, целуя в ответ с такой же страстью и не терпением. Первые его толчки были на грани наслаждения и боли, но чем больше я его гладила, целовала шептала слова о том, что он мой, и ласкала, Антон успокаивался. Когда кульминация была достигнута, он устало уткнулся лбом в мое плечо.
— Прости, малыш, я наверно чокнутый.
Он не поднимал взгляд. Я же готова была снова разреветься, как сегодня днем. Я уже не могу без него, и сейчас я еще сильней убедилась в том, что если мы разойдемся, я больше никого не смогу полюбить.
