— Если я говорю, что он умрёт, то так и будет, вне зависимости от моей или вашей воли. Ведь Слово уже было сказано.
Тут у меня появилось чувство, что так надо и в ближайшем будущем я буду вести себя так сам, осознанно, а не с помощью неизвестного поводыря.
Тулий нахмурился.
— Короткоживущие? Твой народ? Слово?
— Для меня вы короткоживущие, хотя должен признать, по меркам моего народа я ещё юн. Мой народ имеет самоназвание — Дова. Слово — это Слово, ни больше, ни меньше.
Интересно, а мой возраст — это возраст Дрогсетура, или мне отсчёт идёт с момента моего появления в этом мире? Если последнее, то я самый необычный младенец из всех.
— Никогда не слышал. Где вы живёте? Какова ваша численность? Кто ваш предводитель? Что вы можете? Чем вы отличаетесь от остальных? — засыпал Тулий меня вопросами.
— Мы ведь здесь совсем не за этим собрались, разве не так? Давайте перейдём к сути.
— Нет, так нет, моё дело — попытаться, — теперь он от меня ни за что не отстанет, слежка мне обеспечена. — Знаешь, я не могу тебя сильно наказать, по законам Империи и её традициям ты был в своём праве. Вот только он состоит на службе в Легионе, так что мне всё же придётся вынести тебе наказание, — генерал побарабанил пальцами по столу. — Но с учетом того, что мне о тебе рассказали, мы можем пойти другим путём.
— Можно подробнее?
— Я хочу, чтобы ты стал одним из внештатных тренеров того сброда, что ты видишь за окном.
Не понял, он это серьёзно?
— Вас не смущает мое состояние?
— Если ты слеп, то я сраный каджит. То, что у тебя нет глаз, не означает, что ты не можешь видеть, так?
Блин, и не солгать ведь. Ложь он почувствует сразу, такие, как он на этом собаку съели, это у них в крови. Но как он узнал?
— Да, я вижу, но совсем по-другому. То, что доступно вам, недоступно мне. Я, скорее, чувствую, чем вижу, мой способ ощущать окружающий мир никогда не сравнится с обычными глазами.
Поверит или нет? Я сказал правду и солгал одновременно.
— То есть, ты меня не видишь, а ощущаешь?
— Да. Я знаю, что вы спереди, а не сзади, но описать вас я не смогу.
— Тем не менее, ты всё ещё остаешься хорошим мечником. Так как, согласен?
— Что насчёт оплаты?
— А разве тебе не достаточно, что я освобожу тебя от наказания?
Не скажи он, что я действовал в рамках закона, я бы согласился, а так — нет. Видимо, моё лицо достаточно красноречиво выражало несогласие.
— Тридцать серебреников в месяц, — предложил генерал.
Да он меня за бесценок решил нанять, обычный солдат и то больше получает — за две декады где-то около одного полновесного золотого!
