Драконы летели неспешно, с некой ленцой, давая нам время, так сказать, проникнуться. И, да, многие таки прониклись, от чего воздух за жалкие минуты буквально пропитался страхом и безнадёжностью. Мне как эмпату стало совсем плохо. Спасало только то, что не все поддались страху, ещё оставались островки спокойствия и уверенности. Для того чтобы очистить сознание от чужого страха, мне приходилось концентрировать внимание на этих островках. Скамп побери этих драконов!
Тем временем, ящеры подлетели на расстояние выстрела. Страх, и без того сильный, начал превращаться в суеверный ужас. Неудивительно, ведь большая часть нашего отряда — норды, выросшие на легендах о могущественных Повелителях Неба, а когда легенды оживают у тебя на глазах во всём своём ужасном величии, спокойствия это не придаёт.
Чтобы унять внутреннюю дрожь, моя рука помимо воли легла на рукоять клинка Мефалы. В ответ я почувствовал исходящее от него предвкушение. Это подействовало: я смог взять себя в руки и начать думать о предстоящем сражении, не обращая внимания на чужие эмоции.
Тройка драконов величественно подлетела к нашей башне и зависла напротив, внимательно изучая меня. Я, в свою очередь, разглядывал их.
— Они прекрасны! — услышал я позади шёпот Алессы. Нашла время для восхищения, скамп её побери!
Дракон в центре просто лучился магической энергией. Его эмоции выражали нечто среднее между «обед подан» и «жалкие йор». Слева и справа от него парили два дракона поменьше. Размерами они не сильно уступали первому, а вот в плане магической мощи проигрывали ощутимо. Судя по их эмоциям, ими руководили первобытные инстинкты, что несказанно меня обрадовало. Теперь придётся иметь дело лишь с одним разумным драконом, а не с тремя. Шансы на победу увеличивались.
Театральная пауза, между тем, с моей точки зрения, чересчур затянулась, и я решил её прервать.
— Тебе привет от Дрогсетура, Мирмулнир! – мне не о чем было разговаривать с Мирмулниром, поэтому я атаковал.
Атаковать магией существо, имеющее к ней почти абсолютный иммунитет — верх идиотизма, но не в моём случае. Как известно, даже у Ахиллеса было слабое место, есть такие места и у драконов. Самыми уязвимыми местами на теле дракона являются глаза, крылья, ноздри и пасть, а потому я послал ледяные шипы Милмурниру в глаза и ноздри. Не ожидавший такого Мирмулнир не успел увернуться, и один из шипов попал ему в левый глаз. Раздался рёв, в котором я уловил боль, злобу и досаду.
