Модноверие [Авторский сборник] | страница 81

Иногда к нему приходили заниматься историей старшеклассницы, при взгляде на которых всплывало в памяти словосочетание «неолитическая Венера» и отчего-то «первобытный коммунизм».

– Солженицына нет, – буркнул Моисеич. – Фуфла не держу.

– Это ты напрасно. У Солжа интересный язык. Да и не стал бы Твардовский читать графоманию вслух по всей Москве, когда проталкивал рукопись… Но бог с ним, у меня сейчас беллетристика вообще не идет.

– Я про «Архипелаг», – отрезал Моисеич. – Там такая цифирь, за которую в приличном обществе автора прописали бы у параши… Чего стоишь, проходи.

– Мне надо углублять образование, – сказал Коля в сутулую Моисеичеву спину. – Видишь, я даже о Солже с тобой поспорить не могу. О том, что классики называли «отделкой текста» – запросто, а о содержании – нет.

– Отделка текста! – Моисеич фыркнул. – И штукатурка.

– Цейтлин, «Труд писателя», шестьдесят второй год, – козырнул эрудицией Коля. – Так и сказано: отделка текста. Достоевский называл отделку текста Тургеневым «почти ювелирской». Достоевский для тебя авторитет? А Тургенев? А я?

– Да кто вас знает, я же не читал, может, вы все гении хреновы, – сдался Моисеич. – Вот Солженицын твой совершенно точно фуфло. Как историк говорю.

– Нафиг мне сдался твой Солженицын! Может, для тебя и Розенталь не авторитет? – бахнул Коля из главного калибра.

– Розенталь… – задумался Моисеич. – Фамилия «Розенталь» мне безусловно знакома…

– Ага!..

– А кто это?!

– Ага! – повторил Коля. – А я его своими глазами видел – вот прямо как тебя!

И торжествующе умолк, глядя на историка сверху вниз.

– Срезал, – признал Моисеич. – А чего у тебя морда красная и глаз какой-то шальной? Извини, конечно.

– Да я это… Вторую неделю в штопоре. Вот, хочу занять голову чем-нибудь серьезным, чтобы о плохом не думала.

– У-у… В таком состоянии, друг ситный, я бы тебе антисоветчину не советовал, прости за аллегорию, или как это у вас с Розенталем называется.

– Тавтология. А почему не советуешь?

– Человек в запое восприимчив ко всякой наукообразной фигне, – авторитетно заявил Моисеич. – Несмотря на образование. Как ни странно, особенно страдают технари. Им кажется, что они своей алгеброй поверят любую гармонию – вот и пролетают на сущей ерунде вроде «Воспоминания о будущем» или агни-йоги. Видал я таких фраеров… А у меня антисоветчина – по профессии, историческая. Это, друг мой Колька, на редкость сволочная писанина. Она, с понтом, все объясняет про нашу многострадальную родину. Прямо так объясняет, не придерешься. В нее без подготовки лучше не соваться.