Модноверие [Авторский сборник] | страница 46

Но и ее цепляла музыка кружения, слегка мутило голову. От перебора благодати одно средство – если не кидаться наутек, то потереться о кота. Тут Нерон сам шел навстречу, позволяя взять себя на руки.

– Ой ты, князь, твоя власть, в устах сласть, в чакре-сакре наша страсть! – пели девы хороводом, кто истово, кто с недоуменной оглядкой. С каждым новым проходом по кругу напев звучал все единогласнее, все звонче, все неистовей.

Глядишь, вон и Светка втянулась, больше не смотрит на подругу, а только на гуру и по команде Алалы – на княжий лик.

– Наша песня так стара, как любовная игра! Муж – меч, жена – печь, чтоб вдвоем огонь разжечь! Пыл – яр, в печи – жар! В путь – нога, явись, Яга, в круг вступает кочерга!

Быстро же гура нынче раскрутила девок!

– Вместе – да! Хором – да! Солнце, князь, огонь, вода!

Должно быть, свежая энергия от Светки помогла. Будто вихрем по кругу летят, и Алала посередине со своей заветной кочережкой. Да точно ли, что это кочерга винтажная?.. От древка и железной насадки с загибом шел блеск, словно они позолотой покрыты и светятся. Оборот, оборот, Алала завертелась, и вот, села на древко верхом, подпрыгнула – сперва невысоко, но то ли еще будет!

Поля невольно подалась к танцующим – шаг, другой. Тут ее, словно гвоздем за подол, Нерошка закогтил. Вот же кот глазастый, все приметит, остановит вовремя.

– Ийии-хо-хо! – Алала вертелась в воздухе, в метре над полом. Нерон, хмуро наблюдая за обрядовыми плясками, неотрывно держал Полю за юбку.

Как всякий, рожденный слепым и прозревший, он видел больше. Эти сияния над головами, над плечами. Этих прильнувших к свечению аур чернильных медуз с тонкими, всосавшимися в чакры щупальцами.

А ведь при вселении князя в лофт тут ни единого мафлока не было! Лепота, чистота, простота и сплошное мррррмяу под хозяйской дланью… И вот нате, паразитов полная хоромина… Жирные откормились – сидят на девушках, как шляпки на грибах, а на иных две-три. Кому в сердечный центр впиявились, кому в подбрюшье. На лицах у танцующих восторг, а бледны стали – впору в морг. А Алала как разрумянилась – ей, в средоточье пляски, тоже много от них силы достается.

«Нашел, кому дом доверить – вещам бездушным. Они и рады от чужого тепла греться, слепочные телеса свои растить… Просил ведь – «Ставь меня домоправителем». Нет же – «Ты кот, четверолапый, бессловесный». А эти? Один вид, что люди. Весь ум на слух нахватан или из тырнета… Был дом, а стал – вертеп! Хоть бы мне кошку в пару – мы б вдвоем все кубло расшугали…»