Грихьясутры не являются практическими пособиями[17] к совершению домашнего ритуала — в таких письменных пособиях обычно и не бывает потребности, поскольку порядок совершения домашних обрядов передается из поколения в поколение изустно, и не столько на словах, сколько действенным примером. Так же как и шраутасутры, грихьясутры являются прежде всего описанием обрядов, причем описанием не «со стороны», а непосредственно носителями обрядовой культуры. Первоначально это еще не запись обряда и не предписание совершать его строго определенным образом. Ритуальные тексты могли долгое время существовать в устной форме, а неписаная традиция всегда признавалась не менее важной, чем письменный текст. Наиболее существенным в создании ритуальной литературы представляется то, что совершающий обряд стремится к выражению ритуального действия словом. Отсюда, от выражения действия словом, начинается и усиленная работа по систематизации обрядов, их осмыслению, согласованию между собой и с текстами сакральной поэзии вед. Грихьясутры содержат попытки литературной систематизации и осмысления домашнего ритуала совершенно аналогично тому, как брахманы и шраутасутры систематизируют и толкуют великие жертвоприношения и другие виды собственно ведийского ритуала. Традиция истолкования обрядности (в том числе и домашней) идет от эпохи брахман. Грихьясутры, специально посвященные домашним обрядам, представляют в известной мере новый шаг в развитии ритуальной литературы по сравнению со шраутасутрами. Если в последних брахманы описывали и анализировали свои собственные, только им известные ритуалы ведийских жертвоприношений, то в грихьясутрах они фиксировали обряды, которые должны были [14] совершаться всеми домохозяевами и являлись общим достоянием «дваждырожденных», ариев, а частично и всех носителей индоарийской культуры. Некоторые из домашних обрядов могут быть хорошо прослежены на общеарийском или индоарийском материале, а иногда следует предполагать истоки, относящиеся к эпохе индоевропейского единства. Жрецы, составляющие грихьясутры, конечно, не сочиняли домашних обрядов, но они не были и беспристрастными их собирателями, любознательными фольклористами или этнографами древности. В разных местностях и у разных родов бытовали весьма многообразные обычаи и обряды. Составители грихьясутр не отменяют и не запрещают местных и родовых элементов обрядов, но они вносят в письменный текст лишь «то, что является общим» («Ашвалаяна-грихьясутра», I, 7, 1-2), основные, с их точки зрения, элементы ритуала. Таким образом, происходит отбор как самих обрядов и целых обрядовых комплексов, так и отдельных их элементов. Очевидно, нередко как раз наиболее живые, с этнографической точки зрения ценные, иногда архаические детали пропадают, а изложение ритуала становится не только сухим и схематичным, но и односторонним. По-видимому, запись и осмысление обрядов сопровождается их рационализацией, подчеркиваются их дидактические и символические элементы (эта тенденция еще более усиливается в позднейших изложениях обрядов, от средневековья до современных сочинений, подобных настоящей книге).
