Пока соображал, где это Ребриково находится и что там за приход, владыка мне напутственное слово сказал, отеческое наставление дал и с настоятельским чином поздравил.
На все мои возражения, что, мол, не готов, не умею и не смогу, ответ был один:
— Там приход хороший, староста силен, книги служебные есть и бабули службу знают.
— Владыка, — нашел я последний аргумент, — так мне говорили, что в Ребриково новый храм, его еще строить и строить, а какой я строитель?
Аргумент не сработал. Епископ был непреклонен:
— Без тебя церковь достроят, ты служи.
И благословил на «подвиги» настоятельские.
В храме не было полов, и по земле кружилась поземка. Крыша имелась, но без кровли. По стропилам рубероид положили, а где его не хватило, шахтным вентиляционным брезентом от неба холодного прикрыли. Алтарь был уже «почти готов». В нем были настланы полы, а также наличествовали престол, жертвенник, пономарский стол и иконостас. Престол с жертвенником выглядели почти «канонично», а вот пономарский стол недавно служил кухонным столом в чьей-то хате. Более всего впечатлял иконостас: три простыни, натянутые на алюминиевой проволоке, причем средняя из них, с разрезом посередине, именовалась Царскими вратами. На простынях, то бишь на иконостасной перегородке, были булавками приколоты бумажные иконы.
Эту картину внутреннего убранства я, видимо, рассматривал со столь трагическим выражением лица, что суетящийся рядом староста даже прекратил рассказывать о дальнейших планах строительства и начал меня уговаривать «трошкы» потерпеть.
Мне не хотелось терпеть ни минуты…
— Да как же тут служить! — кричало все внутри.
Сзади хлопнула дверь. Обернулся. В валенках, теплом ватнике, закутанная в большой пуховый платок, вся в снегу и инее, вошла пожилая женщина. За собой она тащила санки, груженные чем-то тяжелым.
— Зоя! Я же тебе сказал, что на санях приеду и заберу! Чего ты надрываешься? — сокрушенно спросил староста и добавил, уже ко мне обращаясь:
— Вот, батюшка, в соседнем селе живет и по такому морозу и снегу на санках кирпич за два километра возит.
— Какой кирпич? — не понял я.
— Да старую пристройку у нас в хате разобрали, а кирпич остался, вот и вожу. Глядишь, и хватит на столбики для пола, — ответила уже Зоя, и добавила: — Благословите, батюшка.
Я молча смотрел на санки. На них было двенадцать кирпичей. Больше просто не вмещалось. Как не вмещалось и у меня в сознании то, что делала эта женщина и что заставило ее по балкам, снегу, в метель тащить этот груз.
