Он, конечно, прав, но у меня сомнения:
— Но… я производственник, я никогда…
— Чем и дороги, — напирает Пал Палыч, — Производственник быстрее схватывает проблему, видит пути решения. Мне нужны люди дела. Болтуны сами набегут, не отобьешься. Ну как, согласны?
Мнусь, не зная, что и ответить.
— Зарплату, помимо официальной, будете получать ещё и от меня, — искушает собеседник.
— Какую? — скорее для проформы уточняю я.
— В равной доле, чтобы обидно не было.
Разумный аргумент, который, в конце концов, является решающим. Соглашаюсь.
— Это хорошо, что колебался, — смеётся Пал Палыч, — Согласился бы сразу, заставил бы усомнился в тебе. Терпеть не могу всезнаек, всёумеек.
Сразу с «Вы» на «Ты», вроде, как и положено. Это в нас неистребимо. Я — начальник, ты — соответственно…. Но пока не обидно. Больше занимает порученное мне задание. Даже самому интересно, что из этого выйдет. Всегда хотелось поработать в надзорных органах. Все эти госгортехнадзор, котлонадзор, пожарники, санитарная служба, ещё какой-то там надзор, даже лаборатория по проверки заземлений — все они вволю поглумились надо мной, в бытность сначала мастером, потом начальником участка и цеха. Теперь сам похожу, помашу «ксивой», народ постращаю.
Как Пал Палыч и обещал, в отдел по работе с жалобами меня взяли сразу. Располагался он в отдельно стоящем здании, прямо за администрацией. Теперь я знаю, куда не зарастает народная тропа.
Моё появление здесь встречено с повышенным вниманием. В чём дело сначала я не понял. Грешным делом, подумал, что меня сдали, всем известна моя секретная миссия, а для тех, кого ещё не просветили, доброхоты прилепили мне на спину бумажку «Шпион». В конце концов, до меня дошло — в здании работали одни женщины. Я был здесь вторым мужчиной. Первым, соответственно, начальник, тут же углядевший во мне конкурента. Пришлось заверять его, что я здесь случайно и уж точно ненадолго, жду обещанного места на заводе. Лишь после этого он слегка смягчился и то, больше для виду. Начальники «из-под сохи» никогда не расслабляются, ни о чем не забывают и никому ничего не прощают.
Вообще, печальное зрелище — мужик, всю жизнь работающий с бабами. Как правило, он мелковат, с ярко выраженными комплексами, частично мимикрирует в их среду. У таких мужиков даже случаются «критические дни». Это когда он приходит мрачнее тучи и срывает на подчинённых плохое настроение. А чего, в морду никто не даст, изгаляйся, как хочешь. Это не так, то не этак, а дай-ка дерьма на ложке, теперь помоги прожевать. Какое счастье, что мне здесь вечно не работать, кое-что можно и перетерпеть. К тому же я — разведчик и тут на задании.
