— Если тебе не дороги те, кем управляешь, они тоже будут для тебя вроде деревяшек, — изрекает отец.
Сын словно не слышит:
— Полюбить можно лишь своё. Позволь мне иметь своих подданных.
Владыка вздыхает:
— Управлять надо уметь.
— Сыграем в чатурангу? Мастерство манёвра деревянным войском не будет для тебя доказательством?
— Нас же двое, — удивлённо поднимает брови отец, — За чатурангу садятся вчетвером. По одному за каждого раджу.
— Нам ли постигать искусство союзничества и предательства? — хмыкает сын, — Честный бой один на один, без помощников и советчиков. Так даже интересней. Пусть каждый играет сразу за два войска.
— За плохого и хорошего раджу?
— Почему так? — не улавливает мысли сын.
— Они же разных цветов, — улыбается отец, — Чёрный и красный, жёлтый и зелёный. Характеры разные: скорый и задумчивый, коварный и благородный, жестокий и добрый, положительный и отрицательный.
— Плохой и хороший раджа, — подхватывает сын, — Сразу играть за плохого и за хорошего. За добро и за зло. Символично. Победителю приз.
— Какой? Что ты хочешь? — отец опять с любопытством склоняет голову чуть набок.
Сын тянет подбородок выше:
— Дай мне шанс, право на действие. Ты правитель, ты делаешь всё. Позволь в случае победы что-то сделать самому.
— Отчего ж? Сыграем, — соглашается отец и начинает расставлять фигурки, — Уговор, так уговор. Да, и помни, у всего в мире есть душа, даже у простой деревяшки.
* * *
Индия времен Махаджапанадов. Удельные князья пытаются расширить свои владенья за счёт соседей. Отряд одного из них идёт по владениям чужого раджи. Слева река, справа джунгли, впереди холм, за которым, если верить проводникам, столица сопредельного государства.
— Выровнять ряды! — прокатывается волной по войску.
Воины подбираются, подтягиваясь, плотнее друг к другу. В толпе не так страшно, даже если стоишь на самом краю. Бывалые воины говорят, тут даже больше шансов уцелеть. В битве, войска всегда атакуют неприятеля в центр. Там командующий, его пленение или смерть — победа. Словно подтверждая это, оттуда пронзительно затрубили сигнальщики раджи. Им ответили уже спереди. Амрит, загорелый до черноты падати, увидел, что с холма, им навстречу, спускается отряд местного раджи. Наконец-то. А то две недели похода уже порядком измотали. Пусть будет битва, а там, глядишь, и вернёмся домой. По крайней мере, Амрит, стоящий на самом краю войска, очень рассчитывает на это. Дома дел по горло: подходит время урожая, ткацкий станок не доделанный стоит, посуда кое-какая побилась, надо бы подлепить. Самое главное — жена вот-вот должна родить. Погибать никак нельзя. Разве можно всё это оставить? Боги помогут. Не зря же его нарекли Амрит, на санскрите значит «бессмертный». И ведь однажды сработало. Ещё в детстве он упал с дерева. Чудом не убился насмерть, отделался лишь расцарапанным лицом. С той поры у него шрам на левой брови. Мог бы остаться без глаза и опять повезло. А шрам — ничего, жене он даже нравится, говорит ним вид у него более мужественный. Обязательно надо вернуться к ней. К тому же, он не умеет умирать за раджу. Амрит не кштари — профессиональный воин, он простой шуда — крестьянин. Когда правитель собрался в военный поход, их деревня, дабы не платить налог, отправила несколько своих мужчин на войну. В их число и попал Амрит. Новобранцев особо и не учили, прикрепили к пехоте, раздали по копью, показали, как колоть. Слушайся командира и ни о чём не думай!
