Темнейшая магия | страница 12



— Нет, Барнабас, позволь мне уладить самой. Ты сделал достаточно.

Горан остановился всего на расстоянии вытянутой руки от Мэддокса и Дамарис. Уголки его губ изогнулись в улыбке.

— Знаешь, о чем говоришь, да? И хочешь найти мирное решение всему этому.

Дамарис вздернула подбородок.

— Да.

— У меня не много слабостей, особенно сейчас, — сказал он, поглядывая на свежие метки, — но одна из них относится к храбрым женщинам, которые стоят грудью за то, во что верят. Которые защищают тех, кого любят. Я восхищаюсь ими больше, чем могу сказать.

Удивленный, Мэддокс наблюдал за переменой в Горане. Неужели его мама может остановить наемника, используя лишь слова в качестве оружия?

Дамарис твердо кивнула.

— Хорошо.

Улыбка Горана стала еще шире.

— К счастью, я научился игнорировать эту слабость давным — давно.

Серебряный клинок мелькнул в тусклом свете таверны, Горан полоснул кинжалом, выхваченным у Барнабаса, и разрезал горло Дамарис одним движением.

— Мама, нет!! — Мэддокс подхватил ее, когда она упала на пол, прижав руки к горлу, пытаясь остановить кровь. Она встретилась глазами с Мэддоксом, в ее взгляде читались боль и сожаление. Барнабас оказался тоже рядом, опускаясь на колени перед сестрой и сжимая ее руку.

Горан взглянул на них сверху вниз.

— Идем со мной, мальчишка, и больше никому не придется умереть.

Мэддокс оторвал взгляд от умирающей матери и направил волну холодной черной энергии смерти на убийцу. Глаза Горана расширились от боли, он выпустил из рук окровавленный клинок и схватился за горло. Наемник сделал шаг назад, лицо стало красным и по нему пробежали конвульсии.

— Что…? — едва выдохнул он. — Твоя магия….намного….сильнее…

Он упал на колени, когда Мэддокс выбросил магию, как черный клинок, и из носа наемника хлынула кровь. Таверна мгновенно превратилась из пристанища пьяниц в хаос. Посетители сообразили, что их жизням угрожает опасность и рванули к выходу, закрывая убийцу от Мэддокса. К тому времени как они выбежали, Горана нигде не было видно. Наемник сбежал.

— Черт побери!! — сказал Барнабас дрожащим и полным боли голосом. — Черт все побери! И Валорию за это!!

По щекам Мэддокса текли горячие слезы. Дамарис из последних сил взяла его за руку.

— Прости меня, — прорыдал Мэддокс. — Мамочка, мне так жаль, прости меня!

Он вглядывался в лицо Дамарис Корсо — женщины, ставшей ему матерью. И в ее глазах, наполненных слезами, он видел только любовь. Спокойствие. Затем взгляд стал пустым и безжизненным. Мэддокс прижал ее тело к себе и, не таясь, зарыдал на ее плече. Горе и боль, волнами захлестывавшие его, умножили силу взрыва темной магии, высвободившейся наружу, отчего каждое окно в таверне разлетелось на осколки.