Горан приподнял бровь.
— Мальчишка, конечно, я слышал о твоей магии. И знаю, что как только мы уйдем, ты попытаешься меня убить. Следовательно, мне стоит убедиться, что во время путешествия ты будешь без сознания.
Мэддокс встревожено оглянулся. Казалось, никого в таверне не волновало, что ведутся переговоры и на кону жизнь или смерть. Желудок свело, но заинтересованное выражение лица Барнабаса помогало ему оставаться спокойным.
— Валория послала за нами всего одного наемника. — сказал Барнабас, вращая кинжал в руках. — Что ж, черт побери. Как будто мы побеждены.
— Ты говоришь насмешливо. — сказал Горан. — Не советую.
— О да, ты прав. Я невероятно напуган. — Барнабас шагнул ближе и посмотрел ему прямо в глаза. — Прочь с дороги, или я отправлю тебя обратно к твоей лучезарной богине по частям.
— Не надо сыпать угрозами. — прошептала Дамарис, крепче сжимая руку Мэддокса. — Можно найти мирное решение.
Мэддокс почти улыбнулся ее словам. Мама всегда искала мирные решения. Как часто он находил большого паука на кровати и только смотрел, как мама осторожно ловит его в котелок, чтобы потом отпустить, пока он искал, чем бы его прихлопнуть.
«— Каждое существо имеет право на жизнь, — говорила она ему. — Даже самое уродливое и восьмилапое.»
Но наемник, работающий на Валорию, несомненно мог сделать что-то намного ужаснее, чем паук.
Мэддокс внимательно рассматривал Горана. Его шея и мускулистые плечи были покрыты татуировками в виде черно — золотого письма. Мэддокс не мог прочесть на этом языке, хотя тот казался ему странно знакомым. Он отвел взгляд в сторону, когда почувствовал, что наемник заметил его взгляд.
— Мои татуировки, — сказал Горан, вытягивая руки вперед. — Чернило еще такое свежее, что не совсем высохло. Это подарки самой богини. Она сказала, что будь у нее кинжал, она бы смогла сделать метки глубже, постоянней, чем с помощью одной магии земли. Хотя и эти получились прекрасно.
Среди всех предметов, которые богиня неистово разыскивала, больше всего она хотела заполучить золотой кинжал. Этот кинжал, как она верила, обладал способностью превращать смертных в рабов, если с его помощью на теле вырезались особые символы.
На данный момент Мэддокс подозревал, что все символы были словами, написанными на языке бессмертных — те же слова и символы из магической книги, приславшей дух Бэкки Хэтчер в Митику.
— Как нарядно, — сухо ответил Барнабас. — Но твои маленькие рисунки ничего не изменят. И ты стоишь на нашем пути. Предлагаю убраться.
