Она пробежалась пальчиками по стене, выбивая код, и та потекла, лишаясь привычного бледно-коричневого цвета. Да и структура ее стала плотнее, появилась иллюзия каменной кладки, грубой и… и это было красиво, но…
— Не стоит благодарить. Я беседовала с этой девочкой, и кажется, ей самой здесь несколько не уютно…
— Мама…
— Дорогой, — матушка остановилась у полок, но менять их не стала, слава Древним. А вот стол потек, приобретая новые очертания, словно камень оплавило, правда, теперь уже не бурый, а полупрозрачный пустынный янтарь, который добывали со дна моря Ррух. — Это ведь ты ее бросил вчера, одну, в незнакомом месте… без поддержки и участия… и мне показалось, что мой долг хозяйки дома оказать эти самые поддержку с участием… не стоит благодарности.
Подоконники сделались чуть шире.
И тоже полупрозрачными.
Ковер сменил цветовую гамму, а из спящих камней потянулись кристаллические ветки псевдомонов.
— Вот так… а то живешь, право слово, как в казарме… так вот, брак вам заключить придется, в этом нет сомнений, — матушка огляделась и кивнула, в высшей степени довольная своим творчеством. — Это предусматривает договор, как и счастливую вашу совместную жизнь в течение года. И конечно, мы вполне можем себе позволить неустойку, но это нанесет ущерб и нашей репутации, и репутации агентства.
…и все-таки звук был.
Вот снова.
Он прокатился по пустыне, заставив паучиху разжать лапы, выпуская полусъеденного кавалера. И тупики замерли, позабыв про норы… медленно перевернулся на бок червь, но опасным источник звука не счел. В этом мире мало что могло представлять опасность для матерого червя.
— Поэтому наилучшим вариантом будет развод где-нибудь в Центральных мирах… представим это дело, как ее инициативу… девочке заплатим, конечно… ей хватит, чтобы обустроить жизнь… я даже готова сохранить ее принадлежность к роду, при условии…
— Мама, хватит, — Нкрума заставил себя отвернуться от экранов. — Отменяй прием. Что-то происходит…
— Что, дорогой?
Она была мила и дружелюбна.
Всегда мила.
Всегда дружелюбна. И порой это злило больше обычного.
— Не знаю. Но происходит… у меня предчувствие.
— Ты просто слишком волнуешься, — она ущипнула за щеку. — Право слово, не стоит… просто постарайся быть милым. Помни, что тетушка Араши терпеть не может, когда кто-то интересуется ее самочувствием… да и то интересоваться нечем. Эта старая карга всех нас еще переживет, а вот если ты позволишь себе не спросить о здоровье любезнейшей Хамари, она меня со свету сживет своими нотациями…
