История американского снайпера, однако на этом не кончилась. На следующий день, зажав под мышкой казенную Библию, отправился в тюремную часовню — развеяться.
Часовней называлась камера в тюрьме где были столы со стульями и школьная доска. Камера называлась «Многозадачная-1». Там же устраивали свои шабаши анонимные алкоголики, наркоманы-онанисты и члены клуба страдающих раком яичек. Я посещал эти маленькие шоу с регулярностью героя Бойцовского клуба Поланюка.
Похрену какое собрание — лишь бы соскочить с барака на часик.
В воскресенье утром в Многозадачной-1 работала парикмахерская самообслуживания. Когда очередь доходила до нашего барака, желающих закрывали туда, выдав три жужжащие машинки для стрижки овец. Все стриглись как могли — в основном в ноль, но иной раз попадал мекс-мастер экстра класса и делал прически, которые на воле стоят баксов тридцать.
От этих экзерсисов на собраниях церкви, сразу после молитвы, паства подолгу отряхивалась от вездесущих волосков. Из них можно было бы собрать ДНК всей планеты. Впрочем, так же как и с осклизлых стенок нашего душа.
Обслуживать отправления культа всякий раз приходили разные люди. Например, в четверг приходили пожилые католики с картонными глазами. Сегодня парочка совершенно цирковая — расплывшийся по стулу повар с картинки на тесте-полуфабрикате «Доубой» и потомственный алкоголик с одним глазом и в ковбойских сапогах.
«Восславим Иисуса!» — единственный глаз ковбоя сверкнул желтым пламенем вялотекущего цирроза.
Человек-тесто, одетый в форменную рубаху типа тех что носят технари на станциях быстрого обмена масла, взялся подстраивать гитарку. Его поросшая сединой грудь под рубашкой была такого же размера, как у народной артистки СССР Людмилы Зыкиной.
Нашивка на груди гласила: «Тим».
Тим затянул псалом. Голос у него был далеко не зыкинский, но в целом приятный. Несколько сбивало с возвышенного внимания количество откровенно уголовных наколок на его руках-окороках, облепивших инструмент. Музыка всеж делала свое дело, настраивая паству на благодушный лад.
Около ТВ в бараках тюрьмы висела надпись по-гестаповски:
«Просмотр музыкальных каналов строго воспрещен. Поймаем — телевизор будет отключен до конца дня».
Телевизор и телефоны отрубаются с ментовского пульта и служат основой кнуто-пряничной политики. До сих пор не знаю чем мы так согрешали, чтобы лишать наши души музыки — важнейшего элемента духовного пропитания. Не спрашивайте. Бог им всем судья. Просто помните, что даже если в тюрьмах США больше не секут розгами, это не значит, что креативные вертухаи вас оставят в покое.
