Томас подталкивает меня мягко, но уверенно, заставляя сесть в машину, дверь закрывается с глухим стуком, и когда Майбах поворачивает за угол, Логан исчезает из поля зрения.
Но я до сих пор его вижу, его взгляд на моём теле сквозь завесу дыма, он смотрит на меня, желая меня так же сильно, как и я его.
***
Я стою у двери дома в сопровождении Томаса, Лена, и тебя. Хочу побыть с тобой наедине, поговорить. Вместо этого Лен и Томас задерживаются в дверях лифта, блокируя тебя, давая понять, что ты не едёшь со мной внутрь, что я еду наверх только с охраной.
— Спасибо за вечер, Мадам Икс.
— Всегда пожалуйста, — я дарю тебе маленькую, грустную улыбку. — До свидания, Джонатан. И удачи в твоём бизнесе.
— И тебе тоже, — твои пальцы исчезают в правом кармане. — Подожди.
Я останавливаюсь у открытых дверей. Ты подходишь ко мне, берёшь меня за плечи и разворачиваешь. Становишься позади меня. Я чувствую тебя, слышу твоё дыхание. Что-то холодное и тяжёлое ложится мне на декольте. Я смотрю вниз и вижу огромный сапфир. То старинное ожерелье, что ты выиграл на аукционе.
— Джонатан...
— Это не обсуждается, Икс, — ты опускаешь руки на мою шею, закрепляя застёжку, затем делаешь шаг назад. — Вот.
Я поворачиваюсь и вижу, что ты улыбаешься. Киваешь головой.
— Почему? — спрашиваю я.
Ты пожимаешь плечами, и я вижу ухмылку, похожую на беззаботную усмешку.
— Потому что я могу. Потому что хочу. Оно идеально смотрится на тебе.
— Зачем ты купил это, Джонатан? Не для меня уж точно.
Снова пожимаешь плечами, на этот раз уже не так легко.
— Потому что отец был там. Я хотел что-то ему доказать.
— Ты потратил четверть миллиона долларов, чтобы насолить отцу, чтобы показать ему, какой ты?
— В принципе, да.
— Это ребячество.
Я протягиваю руки, чтобы снять ожерелье.
— Возможно, да. Но таково моё детское решение. Сохрани его, Икс. Это мой подарок тебе.
Что-то в твоём голосе и в твоих глазах убеждает меня.
Я опускаю руки. Поднимаюсь на носочки, чтобы обнять тебя платонически.
— Хорошо, Джонатан. В таком случае... спасибо.
— Всегда пожалуйста, — ты салютируешь мне, прикасаясь к виску указательным и средним пальцами. — Увидимся.
И ты уходишь.
Я никогда тебя не увижу. И чувствую себя от этого печальней, чем ожидала.
Наконец, в одиночестве я стою у своего любимого окна. Смотрю, как проезжают такси и грузовики, как ближайший светофор меняет цвета по зелёно-жёлто-красному циклу, чувствую, как свободно дышат мои лёгкие, слышу звуки клаксонов и сирен, голоса и запах города.
