Томас, однако, находится с краю толпы танцующих, его чёрные глаза смотрят на меня, и мне интересно, сколько ещё они видели.
— Мадам Икс? — ты произносишь моё имя, как будто что-то подозреваешь.
— Я в порядке, Джонатан.
Я отказываюсь смотреть куда угодно, только на тёмно-красную розу в лацкане твоего костюма. Я не заметила её раньше. Её цвет точно совпадает с оттенком моего платья.
— Нас уже рассаживают на ужин.
Ты сопровождаешь меня, ведёшь сквозь толпу через ряд охраняемых дверей в огромный зал, заполненный большими круглыми столами на шесть персон каждый.
В передней части зала есть сцена. На ней кафедра с микрофоном.
Ужин долгий, тихий и формальный. Большие вилки, маленькие вилки, большие ложки, маленькие ложки. Вода со льдом. Я делаю глоток белого вина. Пробую салат из зелени с овощами, откусываю кусочек хлеба, а затем ем основное блюдо из измельчённого перепела и пряного коричневого риса и гороха, приготовленных на масле. И вот ужин заканчивается, подаётся нежный мусс из тёмного шоколада, и в это же время полный пожилой человек выходит на сцену, поправляет микрофон и стучит по нему. Он говорит медленно, точным, размеренным голосом о товарах, которые должны быть проданы с аукциона сегодня вечером. Бесценный оригинал картины. Единственное в своём роде двухсотлетнее сапфировое колье. Стул, который некогда принадлежал королю Людовику XVI. Древнеримский гладий [4].
Ты предлагаешь цену за ожерелье. Сто тысяч. Двести тысяч. Двести пятьдесят тысяч. Мне кажется, ты опрометчиво поступаешь со своими деньгами, выигрывая лот.
Меч захватывает моё внимание. Ножны из бронзы, рукоять из полированной кости, лезвие настолько древнее и проржавевшее, что его форма почти потеряна. Это жемчужина аукциона. Торги начинаются с невероятных сумм. Трое мужчин делают ставки — старик с четырьмя прядями белых волос, прикрывающими его лысину, невероятно красивый мужчина, которого я принимаю за кинозвезду, и...
Он.
За его столом сидят две другие пары, одна пара знаменитостей, другая пожилая, совершенно не обращающая внимание на аукцион. Стул рядом с Логаном пуст, сервировочного набора тоже нет.
Он откидывается на спинку кресла, держа бокал красного вина за ножку. Пока торги продолжаются, мужчина поднимает его, словно сигнал, отчего жидкость плещется в бокале.
Торги достигают семизначных цифр.
Мне нужно отвести взгляд, но я не могу.
Он — ягуар, гладкий, с идеальными чертами, в нём угадывается легкая сила, источающая угрозу одним своим существованием. Светлые волосы, словно золото, откинуты назад и заправлены за уши, концы касаются воротника костюма. Глаза цвета индиго обыскивают комнату.
