Я снюсь ей. Моё имя срывается с её сладких губок, пока она вертит бёдрами, потираясь об меня в поисках телесного контакта. У меня начинается головная боль от того, какими синими стали мои яйца. Мой член вжимается в её маленькое горячее бедро, а её мягкие движения вырывают из меня громкий протяжный стон. Я так хочу просто послать всё к чертям и трахнуть её. Она всё ещё мокрая, и я знаю, что мог бы заставить её кончать ещё сильней и больше, чем в предыдущий раз. Но я держу себя в узде и тренирую своё чувство контроля. Ведь всё это совсем не начало отношений между нами — это наше сближение после вожделения длиною в жизнь.
Она открывает глаза и обхватывает руками мою шею. Её маленькое тело горячее на ощупь, и она сворачивается калачиком у меня под боком, тесно прижавшись ко мне, так, что я могу только широко улыбаться.
— Который час? — шепчет она.
— Рань несусветная, — выдыхаю, целуя её в макушку.
Она трётся своей попкой об меня и уж точно никак не может пропустить мой стояк. Она обнажена и взбирается вверх, оседлав мои бёдра, дразнит мой член через боксёры, скользя по нему верхом, и позволяя ощущать через ткань насколько же мокрой, чертовски мокрой, она была.
— Можно, Лаки? Пожалуйста, — просит она, и моё сердце просто разбивается.
Это не то освобождение, на которое я надеялся; мы вернулись к тому, откуда начали. Только теперь это будет намного хуже, ведь теперь мы попробовали, как все могло бы быть.
— Ленни, прошу тебя, пойми, пожалуйста. Не умоляй меня. Говорить тебе «нет» убивает меня.
— Ты не хочешь меня?
— Чёрт, малышка, даже не смей произносить такого! — взрываюсь, подминая её под себя. — Ты — вся моя чёртова жизнь, Ленни. Я хочу этого больше всего на свете.
Её рука медленно пробирается через резинку моих боксёров и сжимает член у основания. Крепкое сжатие её руки наверняка заставит меня почти мгновенно выстрелить спермой.
— Можно мне пососать его?
— Нет.
— Не могли бы мы просто тереться друг о друга без проникновения, пока не кончим?
Её глаза широко распахнуты, ротик изогнут. Она умоляет меня заняться с ней сексом. Я, бл*дь, ненавижу себя за то, что наказываю её своим отказом. Мы с Ленни не что иное, как страдание друг для друга.
— Нет, — я вытаскиваю её руки из своих трусов.
— Пожалуйста, научи меня как это делается, Лаки. Я хочу учиться!
— Нет! — я откатываюсь к краю кровати и сажусь.
Я обхватываю голову руками и пытаюсь придумать, как нам, чёрт его дери, быть дальше.
Белен срывает с себя простынь и выставляет для меня своё обнажённое тело. Она сгибает ноги в коленях и широко разводит их, открывая моему взору свою идеальную, розовую, влажную киску. Она выглядит затраханной, будто бы под действием наркоты. Это как раз тот эффект, который мы оказываем друг на друга. Друг для друга мы яд и противоядие в одном флаконе. Белен сходит с ума из-за этой ненормальной любви.
