Но всё самое худшее дерьмо, ставшее нашим маленьким семейным секретом, произошло не на ферме, а здесь. В Бронксе, Нью-Йорк.
Тёте Бетти было девятнадцать, когда она приехала в Нью-Йорк. Она выглядела взрослой, но на деле была ребёнком. Она потеряла мать, не знала английского и не имела никаких шансов прижиться здесь. Девушка была одинокой и напуганной до полусмерти. Она не могла приехать к моей матери, Авильде, так как та уже жила со своим мужем. Оставался только Льюис — её единственная зацепка в этом городе.
Она встречала дядю Люьиса, единственного брата своей матери, до этого лишь однажды. Льюис приехал в Нью-Йорк ещё молодым, попытать удачу. Когда приехала Бетти, он был тридцатисемилетним мужчиной, владельцем своего проката такси. К слову он также был одинок. Думаю, не составит труда догадаться, что же произошло. Одинокий мужчина, всё ещё тоскующий по родине, получает в квартиранты молодую, созревшую девушку, эдакую провинциалку-эмигрантку без гроша в кармане, которой некуда и не к кому обратиться.
Без вопросов, Белен выглядит как родня по материнской линии — она получила одностороннюю ДНК. Она не облажалась в этом плане, что бы, чёрт возьми, это не значило.
Белен стала совершенством.
Но тётя Бетти скармливает ей историю о том, что она наполовину пуэрториканка, а её выдуманный отец, который не был в состоянии остепениться и заботиться о ребёнке, бросил их и вернулся на родину. Это была моя история жизни, но они рассказали Белен такую же. Мы верили в это, пока были детьми, мы с ней могли обсуждать наших отцов, воображать, как те возвращаются к нам, или как мы сбегаем в Пуэрто-Рико, чтобы найти их. Она никогда не сомневалась в этой истории, ибо никогда не возникало никаких подозрений и необходимости в этом.
На самом деле, Белен не вылитая тётя Бетти, поэтому она решила сама для себя, что похожа на своего отца, и мы все помогали ей в это верить, окунаясь в придуманную нами же ложь. И Белен была такой идеальной — никто из нас не хотел причинить ей несчастье и заставить беспокоиться. Итак, моя маленькая кузина думает, что она наполовину коренная пуэрториканка, как и я, когда в действительности, она стопроцентная доминиканка. Она дважды связана с этой проклятой семейкой.
Таким образом, грех её родителей затрудняет нашу с ней историю. Мы с ней не на половину связаны, мы связаны на все три четверти, что намного хуже. Даже не знаю кто мы, чёрт возьми, друг другу. Как это вообще можно назвать? Мы связаны больше, чем могут быть связаны обычные кузены. И Белен об этом даже не догадывается.
