Я всегда был хорош во флирте с девушками. Мать говорит, что это у меня от отца. Я могу довести их до безумия, просто сняв футболку или обычным шепотом на ушко. Думаю, это из-за того, что я жил лишь с мамой, что помогло мне понять женщин. Казалось, Белен тоже нравилось это, но потом вдруг атмосфера между нами изменилась, хотя может я просто придумал это?
Раньше я чувствовал, что могу общаться с ней как ни с кем другим. Иногда нам хватало одного взгляда друг на друга, чтобы сказать, о чём каждый из нас думает.
После нашего первого поцелуя, я знал, что увлеку её за собой, если не буду осторожен. У Белен было что-то, что делало меня зависимым. Я хотел трахнуть её. Иисусе, я так хотел трахнуть её! Я хотел от неё тех вещей, которых никогда не хотел от других девушек. Таких как, например, вымыть её, когда у неё впервые начались месячные. Какой парень, черт возьми, вообще захочет такого? И что делает меня ещё большим психом, так это постоянные фантазии обрюхатить её, после того, как я узнал, что у неё менструация. Что, черт возьми, со мной? В этом нет никакого смысла.
Это дерьмо с Белен пугает меня до смерти, и я отчаянно борюсь с собой, чтобы оставаться хладнокровным рядом с ней.
Я должен был заставить её забыть меня; необходимо было заставить её ненавидеть меня.
Какой самый простой способ сделать это? Старый книжный трюк: начни трахать её лучшую подругу.
Думаю, это делает меня мудаком. Но я становлюсь им, чтобы защитить Белен. Ярица — горячая соседка; она носит обтягивающую одежду и легко её снимает — собственно, это всё, что мне нужно. Я часто задумывался, насколько близки в действительности были Белен и Ярица. Они не казались похожими — Ярица была среди парней и сосала член, пока Белен сидела за книжками и ходила в церковь.
Я мог сказать, что Яри влюблена в меня, и она дождалась удобного момента, когда я напился на вечеринке. Остальное вы уже знаете. Я всегда звонил ей, как запасному варианту, когда не мог найти никого другого на ночь. Когда Бей узнала — это буквально раздавило её — все эмоции в тот момент можно было прочитать на её лице. Но она не могла показать, как херово это было, что бы она сказала? Мы двоюродные брат и сестра. Мы одна семья.
Белен
Лаки собирается на войну, а я собираюсь поступить в колледж. Возможно, мы даже не будем жить рядом друг с другом, когда вырастем или вообще едва ли когда-нибудь увидимся. И это хорошо, ибо напряжение между нами густое, как туман. Я не могу находиться с ним в одной комнате без того, чтобы не вспотеть и не начать заикаться. Когда он смотрит на меня, моё сердце пускается вскачь, а глаза вспыхивают разными оттенками эмоций, которые я бы хотела скрыть от него. Это существенно усложняет мою жизнь, учитывая тот факт, что мы ещё и живём в одном здании. Я так нервничаю, когда он рядом, что нет ни единого шанса, что наши мамы не замечают этого. Однако пока никто ничего не говорит. Но что бы они могли сказать? Может, они просто думают, что мы сумасшедшие или противны друг другу. Раймонд, должно быть, рассказал Хеми. Не мог не рассказать. Однажды это выйдет наружу и, когда этот момент настанет, я хочу жить далеко отсюда, далеко от них всех.
