Больны любовью (ЛП) | страница 28



Я умираю от смущения; никогда не могла чувствовать себя более униженной. Молча забираю у него упаковку и направляюсь в ванну. Я спускаю штаны, чтобы рассмотреть, но это даже не особенно похоже на кровь; просто тёмное пятно, но, признаться, его вид меня пугает, и я усаживаюсь на унитаз. Лусиан с треском открывает дверь, и я кричу в знак протеста.

— Cálmate(с исп. Спокойно), Белен! — восклицает он и бросает мне бельё Тити и чёрные леггинсы. Он возвращается через пару секунд и толкает полиэтиленовый пакет в угол.

— Положи грязную одежду сюда. Мы можем отправить её в прачечную.

— О’кей. Спасибо. — Я успокаиваюсь, чувствуя абсолютную подавленность.

Заталкиваю грязную одежду в пакет и приклеиваю прокладку к трусам. Затем натягиваю леггинсы Тити и аккуратно мою руки, рассматривая следы крови повсюду.

Когда я, наконец, успокаиваю свои нервы достаточно, чтобы выйти из ванной, я застаю Лусиана, сидящего на диване, переключая каналы, будто бы ничего необычного и вовсе не произошло.

— Спасибо, — говорю я, чувствуя себя ещё более нелепо, чем раньше. — Думаю, мне надо подняться наверх и подождать возвращения мамы.

Лусиан оборачивается ко мне и кивает головой; на столе стоит стакан с водой и пару таблеток лежат рядом.

— Ох, нет, спасибо, я в порядке, — говорю, — я даже почти ничего не ощущаю.

— Моя мать всегда их принимает. Без них у тебя будут спазмы. Если ты хоть немного похожа на мою маму, то ты отключишься.

Я принимаю таблетки, их трудно глотать. Я благодарна Лусиану, но также чувствую себя глупо и пристыженно из-за случившегося.

— Как ты думаешь, другие парни будут смеяться надо мной в школе? — спрашиваю, с ужасом ожидая его ответа.

— Если они только попытаются, Белен, обещаю повыбивать им все зубы.

— Я чувствую себя такой глупой.

— Почему? У всех девушек такое бывает. Лучше на крыльце, чем в школе или ещё где-нибудь далеко от дома и от тампонов, — говорит он и пожимает плечами, будто эксперт по месячным.

— Почему для тебя это всё не проблема? — я оттягиваю прощание.

— Я же живу с женщиной. Здесь вообще нет ничего необычного, Белен — это должно было произойти рано или поздно. Ты больше не ребёнок.

— О’кей, спасибо, Лусиан, — говорю я, но слова кажутся шепотом.

Он снова смотрит в телевизор и бесконечно переключает каналы. Хочу попросить его о поцелуе. Я вроде и сама хочу его поцеловать. Но, кажется, он потерял ко мне интерес, поэтому я ухожу, даже не зная, как отблагодарить его.

***

Три месяца спустя моё состояние уже вчерашний день. Теперь у меня есть прокладки, тампоны, адвил и записка, освобождающая от физкультуры. Лусиан верен своему слову, никто не дразнил меня. Не знаю, как именно он заставляет всех его слушать, но никто мне об этом и слова не сказал, а это главное. Думаю, может это и хорошо, что все случилось перед Лусианом, он все же моя семья. Возможно, теперь, когда я превратилась в женщину, он будет воспринимать меня всерьёз. Но мы не оставались наедине — рядом всегда мама или Тити. Я хочу поблагодарить его и, признаться, поцеловать его.