которые утратили мифологическую семантику и фигурируют лишь в некоторых фразеологических оборотах и сравнениях (Казначеев 1994, 164—208). Примерно такой же персонажный состав полесской демонологии представлен в изданиях по мифологии сотрудников Гомельского государственного университета, см. (НМГ 2003; НДСГ 2007; Новак 2009).
Вообще о полесской демонологии у ряда этнографов сложилось впечатление как о весьма слабо разработанной мифологической системе. Исследователи отмечают. что при достаточно богатой сказочной традиции, текстов не сказочной прозы (быличск, легенд, топонимических преданий) у белорусов за весь период с конца XIX до начала XX вв. было записано и опубликовано крайне мало, и большая их часть относится к Гродненской и Минской губ. {Легенды 2005, 9). Польский этнограф К. Мошиньский, блестящий шаток славянской мифологии, лично работавший в полесских сслах, признавая глубокую архаику полесской традиционной культуры (как материальной, так и духовной), пишет: «Обратимся, однако, к полесской демонологии. Возьмем для примера более или менее центральные районы Полесья, а именно селения вдоль срединного течения Припяти, и рассмотрим бытующие там демонологические верования. Что же мы увидим? Мы увидим поразительную вещь: необычное, просто вызывающее изумление убожество демонологических сюжетов и ничтожное количество демонологических образов. Ведьмы высту пают в Полесье почти исключительно в роли обычных людей: змор и пла-нетников нет вовсе, вампиров тоже (известны лишь ду ши колдунов, ходящих после смерти, но о питье ими крови местные жители практически ничего не знают). Целую череду общеизвестных демонов тоже было бы искать напрасно. Известны лишь более или менее архаические образы домашних духов (при этом нет ни летающего огненного змея-обогатителя, ни домашних гномов), и встречаются маловразумительные сведения о лесных духах, владеющих дикими зверями. Даже русалка —- это еще совсем новое название для некоторых районов, и его значение (равно как и грамматический род) может колебаться (например, говорят: «той русбука» — в муж. роде)» (Moszynski 1967, 702). Единственное, чем по-настоящс-му богата полесская демонология. — признает далее автор. — это обширный класс вездесущих духов, о которых бесконечное число раз упоминают поле щуки в своей повседневной речи, в рассказах и проклятьях. Эти мифические существа — черти, называемые (в зависимости от места своего обитания) то «болотные черти», то «водяные», то «лозовые», то «лесные» и т. п. (там же).
