— Что мне будет сниться сегодня ночью? — спросил я у дочери, когда она вернулась.
— Ну не каждый же день, Румпельштильцхен! — рассмеялась девочка. — Не жадничай. Это не так-то просто.
— Что ты имеешь в виду?
— Нехорошо использовать прялку каждый день. Не знаю почему, но ей это не нравится.
— Прялка с тобой разговаривает?
— Нет. Но я её чувствую. Мы каким-то образом связаны с ней.
— Связаны?
Рапунцель опустила голову, скрестила руки и переплела пальцы:
— Я не хочу об этом говорить. Обещаю, скоро я сплету для вас с мамой невероятный сон.
Я не был человеком, способным использовать свою дочь, какими бы магическими способностями она не обладала. Я и так жалел её за то, что ей приходилось прясть солому в её возрасте, хотя она должна была играть дни напролёт и открывать для себя радости жизни.
Однажды, вернувшись домой от озера, я нашёл на нашей кровати кусок золота. Настоящий кусок золота.
— Ты это видел? — спросила меня жена, чуть не бросаясь в пляс.
— Где ты его взяла? — поинтересовался я, нахмурив брови. Я ощущал за этим какое-то зло. Моя жена была прекрасной матерью для Рапунцель, но она всегда хотела лучшей и богатейшей жизни. Однажды она уже просила меня предать своё королевство, и это меня беспокоило.
— Эта плата за услугу, которую сегодня оказала Рапунцель, — ответила жена.
— Это за какую же услугу можно отдать кусок золота?
Я не хотел говорить жене, что в жизни раньше никогда не видел золота. Я считал, что раз уж мне никогда его не заработать, то и узнавать, как оно выглядит, не имеет смысла.
— Рапунцель соткала для ребёнка сон, — ответила моя жена. — Каким-то образом одна женщина узнала о способностях нашей дочери и попросила её соткать для её ребёнка красивый сон. А на следующее утро она была так рада из-за того, что её дитя увидело во сне, что заплатила нам кусочком золота. Ты хоть представляешь, какими богатыми мы можем стать?
Так пророчество не врёт? Действительно существует девушка, которая может прясть золото из соломы путём создания снов?
— Богатыми? — взмахнул я рукой. — Да о чём ты говоришь, женщина? Кто рассказал той леди о даре, которым наградил господь нашу девочку?
— Клянусь, никто из нас не говорил. Но раз уж теперь всё вышло наружу, то в чём проблема, Румпельштильцхен?
Я подошёл к дочери и спросил, как она себя чувствует. Золото меня не заботило.
— Я в порядке, — уверила меня Рапунцель. — Видел золото? — выдавила она улыбку. Что-то было не так, но она не станет рассказывать, что именно. А я не мог её заставить. Она была храбрым, но немного упрямым ребёнком, и я знал, что она может пожертвовать собой ради семьи. В этом была и моя вина. Я чувствовал ответственность с тех самых пор, как позволил ей прясть её волосы.
