— Когда?
— Мы с Сайласом разговаривали. Было слишком громко?
— Нет. Я, должно быть, спала слишком крепко.
Нэнси заметно расслабилась.
— Жаль, что ты все пропустишь. Последний вечер всегда самый интересный.
— Да. Жалко. Повеселитесь там. Я просто лягу пораньше.
Селия совсем не чувствовала усталости, поэтому после их ухода села смотреть телевизор. Около одиннадцати она услышала на улице треск фейерверков. Она вышла на крыльцо и, сидя на ступеньках, смотрела, как крохотные огоньки взрываются на фоне темного неба, словно миллионы звезд. В груди появилась боль и росла до тех пор, пока горло не перехватило, а из глаз не потекли слезы.
Нэнси была добра к ней, а Сайлас даже думал, что Селия ему нравится. Но они не доверяли ей и не знали ее. Никто не знал. В целом мире не было ни одного человека, который бы знал и любил ее.
Ни одного.
Глава 20
Сайлас посмотрел на часы. Девять часов сорок девять минут. Он поправил галстук и посмотрелся в зеркало на двери стенного шкафа. Галстук был слишком длинным. Сайлас на маленького мальчика, нарядившегося в отцовские вещи. Строго говоря, галстук и был отцовским, но Сайлас не был маленьким мальчиком. Он рывком развязал узел и начал заново, зная, что из-за этого, по всей видимости, опоздает.
Он бросил взгляд на дом тети Нэнси, проезжая мимо. Что она подумала бы, узнав, куда Сайлас едет? Или он зря потратит утро? Конечно, поход в церковь — это не трата времени, но Сайлас знал, что его мотив не праведный. Он собирался в церковь потому, что по крайней мере два последних воскресенья туда ходила Селия. Ему следовало спросить, какую церковь она посещает, но он этого не сделал, поэтому сейчас оставалось только надеться, что она возвращается в ту, которую обнаружила в тот вечер, когда он нашел ее плачущей.
Сайлас припарковал «Джип» в тени сосны и пошел к двери. Он провел рукой по волосам, глядя на свое отражение, и вошел.
Воздух в холле был прохладным. Орган заиграл гимн «Великий Бог», и Сайлас прошел в капеллу. Он встал у входа, осмотрел помещение в поисках золотисто-русых волос Селии и увидел ее на третьем ряду от конца. Она удивилась, когда Сайлас пробрался мимо семейной пары на краю скамьи и сел рядом с ней.
Селия была в синем платье, и Сайласу пришло на ум, что это ее единственное платье. Часть волос она убрала назад, открыв лицо. У нее красивые скулы. Сайлас повернулся к дирижировавшему мужчине, тот взмахом руки оборвал последнюю ноту.
Последний раз Сайлас ходил в церковь на Пасху, и тогда это была другая церковь. А в этой он никогда не был, но когда проповедник заговорил о прощении, он заинтересовался проповедью, его тронули слова. Несколько раз он чувствовал, что Селия смотрит на него, но не отрывал глаз от проповедника, витража за его спиной и органа.
