Тот раз я с ним шутила, немножко даже заигрывала, а потом, убежав к себе в комнату, долго делала это. Ты права. Но сейчас, когда я делала это вместо Боба, я вдруг представила себе Дика. И в самые сладкие минуты я воображала, что он меня… Ты понимаешь…
Милая Кэт, я любуюсь фотографией, которую ты прислала. Ты стала еще красивее. А Джон выглядит таким крепким парнем, что я тебе позавидовала. Но, пожалуй, фотографироваться нагишом — рискованно. Вдруг кто-нибудь увидит ваше фото — случится страшный скандал! Хотя… скажу тебе по совести: иметь такое фото все же интересно.
Вообще, ты счастливая — в любой момент можешь видеть своего Джона и одетым, и раздетым, можешь любоваться им, когда захочешь. А мне пока остается только мечтать. Неужели Боб не догадается прислать мне свою фотографию в таком виде? Кэт, умоляю тебя: уговори его сфотографироваться голеньким, пусть пришлет мне такую фотокарточку.
Интересно, какой у него малыш? Может, больше, чем у Джона? Должна тебе сказать: глядя на вашу фотографию, я подумала, что у Джона его мальчик сильно подрос. Ведь был куда меньше. Когда мы плясали рок-н-ролл и вы все разделись, а мне было стыдно… господи, ей Богу, он у него подрос! С таким богатством не грех и на людях показаться.
Знаешь, Кэт, мне иногда делается дурно, когда я представляю себе, что эта здоровенная штучка входит в мое тело, глубоко-глубоко. И все же очень хочется.
А как ты? Ты пишешь, что давала уже Джону трогать себя и сама трогала его. Завидую тебе! Напиши об этом как можно подробнее.
Ну, а я продолжаю свой рассказ.
Так вот, когда Элли принялась целовать меня на диване, я почувствовала, как ее маленькие пальчики начали проникать все дальше между моих ног. И вот уже они коснулись моего клитора. Ах! Не в силах больше сдерживаться, я застонала и широко раздвинула ноги. Элли начала нежно и осторожно ласкать клитор, постепенно ускоряя движения своих тонких, нервных пальчиков. Я думала, что сойду с ума. Все мое тело била лихорадочная дрожь, и я непроизвольно вертела ягодицами. Мне хотелось еще и еще, и руки Элли отвечали моим телодвижениям, делали свое дело… Экстаз приближался…
Внезапно все кончилось. Элли убрала свои руки и вытянулась возле меня на диване. Мое же тело, не подчиняясь рассудку, продолжало извиваться в муках неудовлетворенности.
— Хочу!.. Еще!.. — стонала я, но тщетно.
Я готова была рыдать от ярости. Схватив подушку, я вцепилась в нее зубами. Ах, Кэт! Какая это была мука!
