— Тебе больно, я знаю… — шептал мне Рэд. — Но ты потерпи, моя родная!.. Потерпи ради меня!..
— Я хочу вечно так терпеть, милый! — отвечала я, с трудом переводя дыхание.
— Сделай меня вечным…
Я была до того возбуждена, что у меня начало все плыть перед глазами, и вернула меня в чувство только внезапная резкая боль. Рэд, видимо, не удержался, его плоть сильно нажала на матку, я вскрикнула и как бы очнулась.
«Вот оно, мое первое совокупление! — мелькнуло у меня в голове. — Настоящее, с болью и мукой… Самец берет меня… Он уничтожает меня и рождает заново… И эта дикая боль — самое сладкое мое наслаждение…»
Вдруг движения Рэда стали конвульсивными, судорожными, затем он замер, и я почувствовала, как упругая струя горячей жидкости ударила мне в матку. Удар был мощным и одновременно мягким, как бы обволакивающим всё у меня внутри. Он уже разлился по моим жилам, он поднялся до моего мозга, и, кажется, я даже почувствовала его вкус во рту.
Рэд хрипло застонал и прижал меня с такой силой, что у меня затрещали кости, и я громко вскрикнула. Ослабив свои объятия, он стал покрывать мое тело поцелуями, в которых чувствовалась и нежность, и благодарность, и как бы невысказанное обещание быть мне верным до конца своей жизни.
— Прости меня, детка, — шептал он, — иначе я не мог… Я еле дождался этой минуты. Думал, что кончу в брюки, когда шел к тебе… Уф, здорово!
Его радостное удовлетворение принесло мне больше удовольствия, нежели мои собственные чувства. Я словно испытала гордость за свою силу, за свое женское могущество. Это я, совсем еще девчонка, оказалась способной вызвать такую бурю страсти в зрелом, повидавшем немало всякого в жизни мужчине. Значит, я становлюсь женщиной. Значим', я стою большего, чем думает подлый узкоглазый япошка, мой мучитель и палач!
Возбужденная и неудовлетворенная, я отвечала на поцелуи Рэда со спокойным достоинством женщины, ставшей хозяйкой положения и имеющей право быть тут властительницей.
— Скажи, родной, ты не думал о том, что твоя радость стоила мне боли? Я думала, у меня все сгорит внутри, — произнесла я без укора, но с желанием напомнить Рэду, что я принесла на алтарь нашей любви больше, чем он.
— Не думал… просто не мог думать, — сознался Рэд.
— Тебе всегда так хорошо с женщинами?
— Не со всеми.
— Только со мной?
— По-моему… да.
— Ты не думай, что я такая хищная, но мне… мне снова хочется.
Я действительно желала снова очутиться под ним.
— Нам всегда будет хотеться.
