Назовем это переориентацией. Фаулер никогда не допускал мысли, что Вероника может отвергнуть его любовь. И теперь его самолюбие было уязвлено. Разумеется, ему нужно было найти себе извинение, вернуть уверенность в себе. Бедняга Норман оказался единственным доступным козлом отпущения. С той самой минуты, когда Фаулер задумался о коммерческих возможностях, связанных с чудесным окном, Норман был обречен.
Конечно, все случилось не сразу. И узнай Фаулер, к чему приведут его действия, он пришел бы в ужас. Он не был негодяем, поскольку чистых, абсолютных негодяев просто-напросто не существует. В природе и голове правит система равновесия, подобная той, которая существует в политике. Но равновесие это серьезно пошатнулось, когда Фаулер запер Нормана в комнате без окон (от греха подальше) и помчался в Нью-Йорк на встречу с патентным поверенным. Вначале он был осторожен. К тому времени он уже выведал принцип телепатически управляемого окна, но запатентовал лишь выключатель, реагирующий на движение руки. Правда, впоследствии он весьма корил себя за собственные невежество и поспешность, так как тут же последовала череда хитроумных плагиатов. А Фаулер не настолько разбирался в технике, чтобы защитить «свое» изобретение.
И только чудом он не выдал секрет телепатической краски. Так или иначе, время шло, а пока Норман чинил и совершенствовал дом согласно требованиям хозяина. Некоторые из его изобретений ни на что не годились, но другие представляли собой необычайно ценные и удобные устройства — оригинальные решения, стоившие немалых денег на рынке. Логика Нормана была не похожа абсолютно ни на что. Перед ним ставили задачу — он ее решал, но никогда не выказывал ни малейшей инициативы. Похоже, его вполне устраивало сидеть дома. Хотя «устраивало» — это не совсем то слово. Разве медуза думает о том, устраивает ли ее бухточка, в которой она плавает? Если Норман и руководствовался какими-то стремлениями либо порывами, они были слишком слабы. Иногда Фаулер, изучая своего странного гостя, приходил к мысли, что Норман страдает особого рода психозом, иначе называемым кататоническим ступором. Воля его была полностью подавлена, хотя, может, ее никогда и не было.
Никто никогда не описывал чувства владельца курицы, несущей золотые яйца. Сначала этот человек ломает голову над загадкой, затем предпринимает некие шаги, о которых потом жалеет. У Фаулера был более аналитический склад ума — он догадывался, что Норман способен нести золотые яйца только в том шатком состоянии, в котором сейчас пребывает. Металл податлив, пока не применишь давление, после чего он сразу теряет гибкость. Вот Фаулер и боялся надавить слишком сильно. Но куда больше он боялся не заметить какое-либо особо ценное свойство своей волшебной курочки.
