Я прекрасно помнил эту историю, но нужно же поддерживать амплуа ничего не знающего Джона Сноу?
– Кто?
– Твой отец. Разве он никогда не рассказывал? Всего один шаг, всего одно слово – и власть была бы в его руках. Но нет, он просто стоял у подножья трона и терпеливо дожидался прибытия нашего тогда еще не светлейшего короля Роберта.
– Он всегда был верен своему долгу.
– Долг, долг, долг… – повторял Джейме, будто пробовал на вкус. – Как много в этом слове. Долг перед верой, страной, народом… Перед собой. Соблюдай обеты, живи в страхе перед богами. Ты понимаешь, мальчик, сколь многого мог бы достичь человек, не облекай он сам себя в рамки, выдуманные обществом? – он повернулся ко мне, и я увидел странный блеск в его глазах. – Если бы он не запрещал сам себе делать, что, возможно, считает правильным? Любить, кого пожелает, не страшась последствий?
Как-то уж слишком откровенно это прозвучало.
– Это монета о двух сторонах, сир Джейме. Безумный Король делал, что желал – и к чему это привело?
Цареубийца ненадолго призадумался.
– Может, и так. Во всяком случае… – он встал напротив, почти вплотную. Его смешливые зеленые глаза будто просвечивали меня насквозь. Я замер, как кролик перед удавом.
– Хочу дать тебе один совет. Столица – очень опасное место… Особенно для тех, кто сует нос не в свои дела. Но, – он выдержал небольшую паузу. – Я искренне рад, что покой государства теперь охраняют такие сильные и верные люди, как ты.
Его тон был вполне серьезен, но выражение на лице... Он похлопал меня по плечу и вернулся на свое место.
Наступало утро.
Все еще спали, и лишь я бодрствовал, ворочаясь и так, и эдак. Прошло уже несколько недель после прибытия в столицу, и на фоне общего напряжения в связи со сменой обстановки, участившимися караулами, все ритмы и фазы здорового сна сбились окончательно. Волчьи сны довершали картину. Все чаще, засыпая, я заново открывал глаза – но уже другие.
Пребывание в теле лютоволка вовсе не шло мне на пользу. Обычно сдержанный и хладнокровный, теперь я начинал чувствовать какие-то совершенно чуждые моей натуре импульсивные порывы. Убить. Растерзать. Съесть. После каждого пробуждения мир казался неполноценным. Лишенным части вкусов и запахов, красок и звуков, эмоций. И это откровенно пугало.
Стараясь не шуметь, я быстро оделся. Я взял лук и колчан, и начал пробираться к выходу. У дверей башни я встретил сонного Десмонда.
– Что, опять не спится? – зевая, спросил он.
