Одеяло полетело на пол. Я зябко поежился и сложил руки на груди. Как же холодно, мать! Единственной одеждой на мне были какие-то средневекового типа белые панталоны до колен. Но тело… Нет, это не мое тело! Где я вообще? Что со мной?!
Я начал осматриваться в поисках зеркала, стекла, хоть чего-нибудь отражающего, но ничего. Кроме разве что…
Подхватив опутанные поясным ремнем ножны с мечом внутри, что лежали прислоненные к стене у моего лежбища, я на треть вытащил клинок и прищурился, вглядываясь в промасленную сталь...
И едва сумел подавить вопль первобытного ужаса. Да вы что, прикалываетесь?!
Я ошалело разглядывал свое искаженное отражение. Разум отказывался воспринимать картинку перед глазами. Нет, нет, этого не может быть. Это не мои черные вьющиеся волосы, не мой нос, не мои серые глаза. Это не я. Это...
Я перечитал все вышедшие книги серии Песни Льда и Огня, пересмотрел не раз весь сериал от HBO. Можно сказать, даже являюсь фанатом Песни. Конечно, где-то в глубине души я мечтал оказаться в любимой вселенной – размышлял, как бы я поступил на месте того или иного персонажа, продумывал хитрые планы, но, чтобы всерьез? Нет, избавьте меня от этой сомнительной почести.
Да как такое возможно? Я еще раз осмотрел свое новое лицо (Джона Сноу? Кита Харрингтона? Почему у него глаза серые?).
Виски прострелило, и я невольно охнул от резко нахлынувшей боли.
– Что за… – верхнюю губу защекотало. Я потер ее и размазал кровь, потекшую из носа. Пришлось прижать к нему уголок белой простыни, который быстро потемнел и вымок.
Паникующее сознание хваталось за любую соломинку. Я тщательно осмотрел все углы и потаенные места на наличие скрытых камер – может, это развлекательное шоу, а я каким-то чудовищно нелепым образом оказался в нем? Может, меня похитили ночью, пока я спал, а на тело и лицо наложили какой-то особый грим? С силой потянув сначала за волосы, а потом за щетину, я с сожалением отметил, что нет. Все держалось, как родное. Линз на глазах тоже не было.
Может, это сон? Или крыша поехала? Я залепил себе пощечину, ущипнул за впалый и непривычно мускулистый живот. Такой у меня был только в армии, и с тех пор я порядком отъелся.
– Проверка, – было весьма непривычно слышать не свой голос, который жалобно проскрипел, словно немазаные шестерни.
Если отбросить на минутку предположения, что я тронулся рассудком, то можно задаться вопросом: а где я вообще?
Так, спокойствие. Только спокойствие. Ступая на цыпочках по жгуче-холодному полу, я прошел к двери и опустил засов. На всякий случай. Поставив табуретку под окошко, я выглянул наружу.
