– В смысле? – Инфантильно спросил он.
– В прямом. Она сидит, ест огурец, смотрит на киви и ревет. – Размахивая руками, сдала я подругу.
Ник быстро убрал документы в стол и поспешил за мной на кухню. Там картина не изменилась. Сеня все так же грызла огурец, от которого уже осталось немного, и плакала над несчастным фруктом.
– Митина, ты чего тут сырость развела? – Сеня вздрогнула и перевела взгляд на вошедших нас.
– О, привет. А вы чего тут делаете? – Удивленно спросила она, утирая слезы.
Мы с Ником переглянулись.
– Виделись уже, – выдавил из себя обеспокоенный Ник, подходя к ней ближе. – Сенька, ты чего тут такое вытворяешь? Чего людей пугаешь?
Есения закусила губу, которая тут же задрожала, и резко отвернулась от нас. Вот тут мы с Колей совсем струхнули. А вдруг что серьезное?
– Не могу я так больше! – Неожиданно выдала она.
– Так, а теперь по-русски объясни нам непонятливым, чего ты не можешь? – Ник подошел к ней, и, взяв за плечи, развернул к себе.
– Молчать не могу, – всхлипнула она, и уткнулась носом секретарю в плечо. Тот осторожно приобнял рыдающую подругу.
– О чем молчать? – Терпеливо спросил Варежкин, успокаивающе поглаживая ее рукой по спине.
– О беременности. У меня уже четвертый месяц, а никто не знает. – Начала рассказывать она быстро. – Сережа противозачаточные таблетки только два месяца назад пить перестал, а у меня срок три с половиной. А если он скажет, что это не его ребенок? – Я только глаза закатила. Вот уж кого в измене будут подозревать в последнюю очередь. – Он совсем о детях уже больше восьми месяцев не упоминает. Может, он их вообще не хочет? А если я ему не нужна такая? Ладно, я, к нему ведь Ванька уже привык и папой давно называет. А если Сережа нас бросит? Ой, ведь еще Ваньке надо будет как-то все рассказать. А еще к врачу сходить надо, а то я только тест сделала, который сразу же выбросила, потому что испугалась, что Сережа найдет, и сразу на развод подаст. – Ее начало трясти еще сильнее. – А если он меня разлюбил? Он мне уже неделю не говорил, что любит. – Начала она дальше рассказывать о своих страхах. – А еще я жуть, как хочу апельсиновый сок, а у нас дома даже апельсинов нет, потому что Сережа их не ест, только киви лежит. А я его не люблю, но апельсины боюсь купить, вдруг он поймет все….
Тут позади меня раздался шум. Повернувшись, увидела Сергея Максимовича, телефон которого валялся на полу. Сам он был бледен, как сотня приведений, и, не отрываясь, смотрел на Сеню, замершую при виде него. Через пару секунд Митин отмер и крадучись направился к своей жене. Кажется, сейчас что-то будет.
