— Конечно, — я держала тарелки, пока она раскладывала яичницу, бекон и блинчики. — Мне без блинов.
— Уверена? Я пекла по папиному фирменному рецепту.
— Ключевое слово здесь «папин».
Она поморщила нос.
— Ты ведь скажешь мне, если твое видение будет про меня? — спросила я.
Она подумала над этим и состроила мину.
— Не знаю. Я как-то не думала об этом. То есть, тебе хотелось бы знать, если с тобой случится что-нибудь плохое?
— Конечно. Тогда я сделаю все возможное, чтобы этого не случилось. Разве ты бы так не поступила?
— Да, но, к сожалению, я не могу видеть свое будущее.
— Отстой, — я помогла ей с подносом и принялась за свой завтрак, пока она относила еду родителям. Эндрис в развалку зашел на кухню, налил себе кофе и начал наблюдать за мной. Я решила не обращать на него внимания.
— Значит, ты и Эхо?
Моя рука замерла, не успев поднести вилку ко рту. Выдохнув, я откусила немного яичницы. Если он будет поливать Эхо грязью, я так надеру ему зад, что он неделю ходить не сможет.
— Вы, Смертные, знаете, что выбирать, да?
И много он видел Смертных в отношениях с Валькириями или Гримнирами? Не то, чтобы у меня было что-то серьезное с Эхо или что-то в этом роде.
— Мы ненавидим друг друга. Знаешь почему? — спросил Эндрис.
— Ты влюбился в него, а он не ответил на твои чувства?
Он подавился кофе.
— Это он тебе сказал?
Я улыбнулась. Его изменившийся тон подсказал, что я попала в точку.
— Нет, обоснованное предположение.
— Ты ошибаешься. Я никогда в него не влюблялся. Он ненавидит римлян.
Римляне уничтожили друидов, его народ. Я внимательно посмотрела на Эндриса.
— Ты из древнего Рима?
— И горжусь этим, что жутко бесит твоего Гримнира, — сказал Эндрис. — Не знаю, почему. У него много секретов, он одиночка и настоящий засранец большую часть времени. Другие Гримниры четкие. Понимаешь, наши дороги пересекаются, и мы вместе зависаем, обмениваемся мнениями, можем переспать друг с другом. Но не Эхо. Некоторые Гримниры преклоняются перед ним, в то время как остальные его на дух не переносят.
Друиды. Впрочем, неважно.
— О нем ходят безумные истории. Я на них не ведусь. Может, ты поможешь прояснить мне кое-что. Ну, знаешь, поспрашиваешь у него.
Я встала, поставила тарелку в раковину и развернулась.
— Эндрис, — сказала я, приближаясь к нему, вынуждая тем самым отклониться назад. — Я не против быть твоим помощником, когда тебе захочется закадрить какого-нибудь парня или девушку, — вцепившись в столешницу, я прижала его так, что мое лицо было лишь в нескольких сантиметров от его. — Но не смей больше при мне упоминать Эхо, понял?
