Она наклоняется вперед, убедившись, что мне досталось место в первом ряду. Я осматриваюсь вокруг, надеясь, что Серена — очень беременная, вечно улыбающаяся, но о-о-очень опытный пиар-агент, женщина, которая работает над моим шоу на Comedy Nation [1] — вскоре вернется со своего очередного перерыва на туалет. Она — профессионал и знает, как удержать пылких дам на расстоянии.
Слушайте, я не жалуюсь. Я не возражаю, чтобы некоторые из зрителей шоу немного шалят во время подобных мероприятий. Это нормально. Но сейчас у меня стойкое ощущение, что в этот раз играть не стоит.
— Привет, — говорю я, улыбаясь обесцвеченной блондинке.
Общаться. Привлекать. Это часть работы. Быть публичным лицом популярного телешоу, значит уничтожать долбаных конкурентов, чьи шоу идут с одиннадцати ночи и позже. И безбожно сводить с ума нервного главу компании, но это история на другой раз.
Женщина подносит руку к груди, пробуя проверенную временем тактику введения в транс. Я стойко держусь.
— Я — Саманта, и я очень люблю ваше шоу, — воркует она. — А еще на прошлой неделе я читала о вас в журнале Men’s Health. Я была так поражена вашей преданностью своему делу, так же, как и вашим телом, — говорит она.
Потому что в статье опубликовали фотографию с моей тренировки. Затем, потому что она не из тактичных, взглядом своих серых глаз она скользит по моим покрытым чернилами рукам, по моей груди и, хорошо, давайте просто называть вещи своими именами. Она очень сильно пытается взглядом совокупиться со мной, прямо здесь, в книжном магазине.
— Преданность — мое второе имя, — говорю я с улыбкой и толкаю выше свои очки на переносице. Она раздражает меня, и это не из-за значительного декольте, а из-за того, что она сделала в очереди несколько минут назад. Она наклоняется ближе, плавно двигая книгу ко мне.
— Вы можете подписать прямо здесь, если хотите, — шепчет Саманта и проводит пальцем по ложбинке. Я быстро хватаю книгу.
— Спасибо, но я нахожу титульный лист таким же превосходным местоположением.
— Вы должны оставить свой номер на нем, — добавляет она, когда я пишу «Ник Хаммер» и вручаю ей книгу.
— Забавно, но, самом деле, я не знаю свой номер телефона, — отвечаю я, беззаботно пожимая плечами. — Кто теперь помнит номера? Даже свои собственные?
Где, черт возьми, Серена? Надеюсь, она не родила в дамской комнате!
Саманта хихикает, затем ведет своим длинным, розовым, как конфета, ногтем по моей подписи.
— Хаммер[2], — кокетливо говорит она, словно перекатывая это слово у себя во рту. — Это ваше настоящее имя или прозвище?
