Итак, сейчас я глубоко вдохну и расскажу, что со мной случилось и почему я так глубоко верю в целительную силу еды.
Я родилась с безумными аллергиями на еду, прикосновения и запахи. Кроме того, страдаю аутоиммунным заболеванием под названием идиопатическая тромбоцитопеническая пурпура (ИТП). Это означает, что у меня очень мало тромбоцитов в крови, потому что собственная иммунная система по ошибке уничтожает мои же тромбоциты. Из-за этого кровь плохо сворачивается, что приводит к легкому образованию гематом и неконтролируемому кровотечению. Иногда эта болезнь протекает не очень серьезно. В детстве она есть, а потом сама проходит. В моем же случае болезнь приняла хроническую форму, и я буду жить с ней всю оставшуюся жизнь. Когда начинается кровотечение, это чрезвычайная ситуация – например, однажды случился разрыв кисты в яичнике. О болезни я узнала в семнадцать лет во время операции тонзиллэктомии – произошло кровоизлияние.
Мама говорила, что я родилась бегущей: даже в детстве не позволяла проблемам со здоровьем мне мешать. На пальцах и веках постоянно была экзема; пластыри покупались коробками, я заклеивала ими все пальцы, а сверху надевала белые хлопчатобумажные перчатки или рукавицы для верховой езды. Единственным местом, где можно спокойно носить перчатки весь день, был амбар. По возвращении домой приходилось вымачивать руки в теплой воде с раствором «бетадина» – из-за пота и крови пластыри прилипали намертво. Еще у меня была ужасная экзема в сгибах локтей и коленей. На пляжах было еще хуже – соль и песок делали свое дело, вызывая жуткую боль. Всю дорогу обратно я плакала, но через несколько дней, когда боль отступала, я снова просилась на пляж. Вот такой была жизнь с аутоиммунной болезнью – по крайней мере, пока я не научилась контролировать ее с помощью еды.
В двадцать пять лет я попала в ужасную автомобильную аварию и едва не погибла. Из-за закрытой черепно-мозговой травмы три года амбулаторно посещала центр восстановления мозга, а одно плечо пришлось, по сути, восстанавливать заново. На девять недель наложили гипс от самого бедра до большого пальца, который торчал, словно «голосуя» во время путешествия автостопом. Потом еще восемь недель был гипс, прижимавший руку к талии. После аварии остался болевой синдром, который называется рефлекторной симпатической дистрофией (РСД). Однажды я сделала большую глупость и прочитала свою медицинскую карту; врач написал: «Один из худших случаев РСД, что мне доводилось видеть. Скорее всего, покончит жизнь самоубийством». Со стороны сложно представить, каково это – читать записку, где врач говорит о такой боли, из-за которой вы, скорее всего, убьете себя. Честно скажу – невесело. Но это вдохновило меня на по-настоящему серьезное изучение происходящего – изучение «почему». Какие метаболические пути участвуют в расстройстве нервной системы? Именно тогда я впервые обратилась к диетологии и альтернативному лечению – чтобы облегчить боль и защитить душу.
