И как нам известно, шоковая стратегия стала центральным элементом модернистского искусства и в большей степени проявилась в работах венских акционистов 60-х и 70-х годов В данном случае можно провести аналогию с модой, когда уникальные оригиналы (от кутюр) заменяются бесконечным множеством репродуцируемых «копий» (прет-а-порте). Оригинальное платье от кутюр обладает аурой, которая отсутствует у прет-а-порте. Но фактически продаются и покупаются модели из коллекций прет-а-порте, и они также должны быть интересны с эстетической точки зрения. Компромисс заключается в том, чтобы поддерживать ауру от кутюр и делать вид, что эта аура через торговую марку передается коллекциям прет-а-порте. Однако весьма сомнительно, насколько возможно поддерживать эту ауру в первом случае и передавать ее во втором. Вероятно, именно по этой причине мода к концу XX века в значительной степени утратила эстетику красоты, а дизайнеры, руководствующиеся противоположными тенденциями, такие, как Александр Маккуин
[72], заняли центральное место.
Коллекции Маккуина имеют экзотические названия, например «Изнасилование в горах» и «Золотой дождь», и базируются в основном на авангардистской эстетике. Эти коллекции кричат о том, что они – ИСКУССТВО, а не что-то тривиальное, наподобие «обычной» одежды. Однако эта художественная интеграция не пошла дальше того, что «Золотой дождь» переименовали в «Без названия», когда спонсор Маккуина, American Express, начал протестовать против сексуального подтекста подобного названия[73]>, 210. Показ коллекции «Изнасилование в горах» подвергся сильной критике за спекуляции на тему сексуального насилия, но Маккуин утверждал, что он хотел лишь обратить внимание общественности на британские грабежи в шотландских нагорьях в XVIII веке>211. Главным героем другой коллекции Маккуина, созданной для «Givenchy», Elect Dissect (лето 1997), стал хирург и коллекционер, который на рубеже XVIII и XIX веков путешествовал по миру и собирал экзотические объекты, в том числе женщин, которых он разрезал на части, а потом заново собирал в своей лаборатории. В то время весьма популярная тема «серийных убийств», которая получила бесчисленное отражение в кинематографе, была связана с викторианской модой. Во многих смыслах это была эстетически удачная выставка – поскольку она в первую очередь была перформансом, – однако в то же время создавалось впечатление отчасти агрессивной попытки сделать произведение
