Martin Amis: Other People (1981)
Впервые она задумалась об одежде серьезно. Не считая сохранения тепла, защиты и правил приличия, в чем же заключалась идея одежды? […] Очевидно, идея эта состояла в передаче чего-то по средством формы и цвета. Но передаче чего? Говорила ли одежда лишь: «Смотри!»? Деньги и секс, судя по всему, были основными предложениями. Одежда могла подтвердить либо отрицать их наличие. Мэри размышляла о том, что ее собственная одежда могла бы сказать по поводу денег и секса. Выражала ли она недостаток одного и небольшие затруднения с другим? Да, но не это было специальностью и предназанчением одежды, не это она стремилась выразить.
Одежда была заинтересована в другом: в изобилии и компетентности. Косвенно и, вероятно, неумышленно одежда выполняла и иные функции: она рассказывала остальным людям о душе, которую она скрывала за театром твоих попыток солгать о деньгах и сексе…
Мартин Энис: «Другие люди» (1981)
При формировании индивидуальности центральное место всегда занимают символы, будь то распятие, английская булавка, используемая в качестве украшения для пирсинга, или национальный костюм. Эти символы должны иметь определенное значение и сообщать информацию о том, кто их носит. К примеру, некоторые цвета стали ассоциироваться с политическими симпатиями, как случилось с анархизмом и комбинацией красного и черного. В предшествующих общественных формациях, в частности в феодальном обществе, коды, содержавшиеся в одежде, носили более стабильный характер и вполне однозначно могли указывать на социальную идентичность. Однако в новейшие времена эта стабильность практически исчезла, и одежда стала менее точным показателем того, что за человек ее носит. С конца XVIII века люди стали гораздо меньше украшать одежду декоративными мотивами специфического значения, а вместо этого придавали большее значение фасонам и текстуре. Последнее привело к тому, что одежда в меньшей степени демонстрировала идентичность ее владельца>130. Однако и теперь мы судим о человеке по его одежде. Если мы видим человека с полным садо-мазохистским оборудованием, мы представляем себе его сексуальные предпочтения, а если мужчина целиком одет по рисункам из альбома «Том из Финляндии»[31], можно сделать вывод, что он гомосексуалист. Если политический лидер носит военную форму, легко предположить, что он представляет сильную военную группировку или государство, и т.д. Подобная одежда имеет явную символическую окраску, но картина усложняется, поскольку мода в одежде массового производства заимствует элементы военной униформы, фетишной одежды и одежды для голубых. Тем не менее эту одежду носят и люди, которые совсем не идентифицируют себя с первоисточником последней. И хотя определенная одежда несет в себе однозначную информацию – по крайней мере, для специфических групп, которые могут прочесть содержащиеся в ней коды, – пожалуй, нельзя говорить о том, что
