С фашистами дрался командир орудия 886-го артиллерийского полка 322-й стрелковой дивизии 13-й армии Центрального фронта младший сержант Федор Анощенков. Сражались за деревню Красное на Черниговщине. Конечно, не яркое название привлекало гитлеровцев в той деревеньке. В войне наступил перелом, и советские войска погнали оккупантов прочь “нах фатерлянд”. Фашисты понимали, что если сейчас не застопорить ход мощной Красной Армии, то она сметет их напрочь.
Вот и этот бой за деревню Красное был настолько ожесточенным, словно именно от его исхода зависела судьба всей битвы гигантов. Когда осел дым, когда “считать мы стали раны”, оказалось, что именно расчет младшего сержанта Анощенкова переломил в ход боя и поселил страх в стане врага: до сотни гитлеровцев положили артиллеристы своим метким огнем, уничтожили одну вражескую пушку и два пулемета.
А при форсировании Десны, Днепра и Припяти Федор Анощенков сотоварищи и вовсе проявили чудеса отваги и ярчайшие образцы солдатской сметливости. Под непрекращающимися бомбежками и непрерывным артогнем младший сержант Федор Анощенков организовал строительство паромов и плотов, на которых и переправились артиллеристы со своими орудиями и боезапасом.
16 октября 1943 года младшему сержанту Федору Григорьевичу Анощенкову было присвоено звание Героя Советского Союза. Но так уж сложилась его фронтовая судьба — не довелось ему увидеть своих внуков. Погиб Федор Анощенков на Сандомирском плацдарме в Польше. Случилось это 19 августа 1944 года...
В августе умер и внук его Андрей, военный летчик. Его не успели перевезти в Москву — слишком тяжелыми оказались ожоги.
Теперь можно только рассуждать, взвешивая их шансы — экипажа Ми-8 с бортовым № 114 и его пассажиров, среди которых были все категории военного народа — и двухзвездные генералы, практически не вылезающие из горячих командировок, и работяги-офицеры, и пахари-солдаты.
Они шли без прикрытия — это плохо, это очень плохо в условиях горной войны, когда с любой вершины могут нацелить в бочину какой-нибудь очень точный переносной зенитно-ракетный комплекс. У “духов” они есть — границы с остальным мусульманским миром — вот они, рядом, и мир этот не дремлет, ведя джихад с “неверными”. Посадка в Ботлихе тоже была рискованным шагом — здесь уже совершили свою последнюю посадку два военных борта. Может быть, “114-му” не стоило испытывать судьбу, может быть, надо было идти другим маршрутом, искать другую посадочную площадку, может, следовало забыть по-гусарски безоглядное “риск — благородное дело”?
