Я ходила по залам, не торопясь, глядя на каждое произведение искусства.
Новое заявление в прессе с моей фотографией, сделанной на последней вечеринке компании, станет главной сплетней к моему возвращению в офис. Мое лицо будет оштукатурено на обложке каждой крупной газеты в стране. Как только это достигло Европы, мама позвонила между стаканами мартини, пытаясь не поперхнуться оливкой, когда бормотала поздравления.
В первых числах месяца я решила сломать старые стереотипы. Мы разделили множество хороших и плохих моментов в течение многих лет. Этот день отличался обеими категориями, располагаясь между «Застрелите Меня Сейчас» или «Давайте Напьемся До Отвала». Ладно, не такой уж и хороший день, я полагаю. Я сделала глоток Disaronno (итальянский ликер), который стащила из офиса дедушки. В ближайшее время у меня не было работы. Его предпочтение старым ликерам не входило в мой изначальный список, но иногда у меня не остается другого выбора.
Ароматный ликер словно поджигал моё горло. Интересуясь каждой выставкой, я допила оставшуюся часть ликера, так как одну третью опустошила ещё в офисе. Я вышла из-под контроля и сделала это в стиле Ринальди.
Дедушка ждал обвинительный акт о снятии с должности. Я обдумывала разные варианты, чтобы предложить ФБР для удовлетворения их голода. Но ничего в списке не спасало Луку от тюрьмы.
Я вытащила телефон, так как отчаянно нуждалась в нем. Я покачиваясь вышла из музея, чуть не врезавшись в входную дверь, дошла до Икинс Овал ( круговое движение вокруг памятника Джорджу Вашингтону; находится возле музея искусства) и села на верхнюю ступеньку, прямо под монументом Вашингтону, который стоял в центре. Я смотрела, как машины проезжают мимо и сигналят друг другу.
После моих нескольких пьяных сообщений Лука появился в джинсах и чёрной рубашке. Его волосы были уложены гелем, который удерживал его непослушные волны. Он улыбаясь покачал головой и сел рядом со мной на ступеньку.
– Как тебе удалось справиться со всем этим трафиком в таком состоянии? Ты могла убиться. Люди едут по этому кольцу так, будто они на автобане.
Я пожала плечами напротив его груди и положила на неё голову. Он пах апельсинами и супом.
Он обернула руки вокруг моей талии.
– Как много ты выпила, малышка?
Моё молчание, видимо, расстроило его, и тон сменился с “любящего парня” на “угрожающего босса мафии”, которым, как я знала, он мог быть.
– Скажи мне Иззи. Что, черт возьми, происходит?
