— Александра Павловна, голубушка, нельзя ли что-нибудь сделать насчет автомобильчика, а?
Словно младенцу пальцами «козу рогатую» делает — до того этак ласково, игриво, с заискиванием даже…
Я, как старый приятель, говорю:
— А тяжело тебе, Сдобный, так разговаривать с подчиненными?
Сдобный махнул рукой:
— И не говори!.. Если бы я не имел в одном месте отдушины в смысле уважения ко мне и почета, то не знаю, как бы я выдержал эту необходимость обходиться без подха… без проявления почтительности лично ко мне?! Наоборот, как видишь, я еще должен быть вежливым!..
— А есть все-таки у тебя отдушина? — спрашиваю я.
— А как же!.. Хочешь посмотреть? Поедем ко мне.
Подали машину. Товарищ Сдобный за ручку поздоровался с шофером, спросил — как его, шофера, здоровье. Сел с ним рядом, меня усадил сзади. Тронулись.
Приехали очень скоро. Сдобный опять ласково попрощался с шофером, и мы вошли в подъезд. В подъезде я смотрю: у товарища Сдобного лицо суровое, как оно раньше бывало, и брови играют.
Мы подошли к двери, и товарищ Сдобный нажал кнопку высоко расположенного звонка. На двери был еще один звонок, но та кнопка, которой воспользовался Сдобный, была укреплена на полметра выше, и к ней прибито было объявленьице: «Для личного пользования тов. Сдобного С. Т.»
Нижний же звонок был снабжен надписью: «Для членов семьи и знакомых».
За дверью послышались поспешные шаги, и худая женщина в резиновом фартуке открыла настежь обе створки двери. Как я понял из дальнейшего, это была супруга С. Т. Сдобного.
— Пламенный привет образцовому мужу, отцу и зятю — товарищу Семену Тимофеевичу Сдобному! — прокричала она дрожащим фальцетом. Из разных концов квартиры послышались нестройные «ура» и жидкие аплодисменты.
— Видал? — спросил у меня Сдобный и показал пальцем на лозунг, висевший в передней аккурат напротив входной двери. Лозунг гласил:
«Под руководством Семена Тимофеевича Сдобного вперед, к новым семейным достижениям!»
Пока я, несколько растерявшись, перечитывал лозунг, товарищ Сдобный обратился к жене:
— Обед готов? — и он поднял левую бровь.
— В данный момент, — испуганным фальцетом на одной и той же высокой ноте заговорила жена, — обед готов на девяносто два процента. А восемь процентов недовыполнения нужно целиком отнести на счет котлет, каковые, в случае их стопроцентной готовности, прежде чем поступит руководящее указание главы семьи нести их на стол, могут оказаться пережаренными и тем самым потерять во вкусовых качествах и питательности.
