В общем, товарищи, как-то надо с этим вопросом поднажать. Время экономить необходимо, товарищи!.. Я сам говорю уже полчаса? Ну и что же? Кажется, вопрос стоит того… Я думаю, товарищи, сейчас мы обсудим все это дело. Как это — «вопрос ясен»? Тем более, товарищи! Раз вопрос ясен, значит, можно о нем говорить со всей полнотой. Кажется, я тут делаю конкретные, реальные предложения. Я хотел бы слышать, что товарищи думают об этом. Обо мне?.. Да, и обо мне что думают. Пожалуйста, пусть высказываются. Откуда же я могу знать? Ну, знаете, стенгазеты я не читаю с тех пор, как меня раскритиковали еще в прошлом году. Ну, как знаете, товарищи. Я хотел принести пользу. Думал, что мои конкретные предложения дадут, так сказать, свою долю экономии времени. А если у вас такое настроение, то я вообще могу взять обратно весь своей проект. Очень жалко, конечно, что столько человеко-часов… то есть не часов еще, а — человеко-минут прошло впустую, но это уже ваша вина, товарищи. Я здесь ни при чем. Я закругляюсь, товарищи. Скажу больше: я уже закруглился. Всё, товарищи. Еще раз скажу: мне очень жаль, что с экономией у нас теперь ничего не выйдет…
Барыня прислала сто рублей
Чекильцев по службе числился помощником начальника планового отдела. А по существу он являлся добровольным помощником директора конторы — главным образом в личных делах сего последнего. Чекильцев считал, что гораздо полезнее отдавать время и силы на угождение начальству, чем на исполнение прямых своих обязанностей. Начальство всегда может отметить, отблагодарить, наградить. А что способен дать человеку плановый отдел как таковой? Стало быть, держаться надо именно директора. Чекильцев так и делал.
И вдруг директор зашатался. Поскольку контора своего плана не выполнила (Чекильцеву это было точно известно), назначено было обследование. Председатель комиссии по обследованию, заняв один из кабинетов конторы, знакомился с делами и для этого вызывал к себе сотрудников конторы. Очевидно было, что в ближайшие дни пригласят для беседы и Чекильцева.
Как в этом случае держать себя? По зрелом размышлении Чекильцев решил, что он должен прежде всего убедиться вот в чем: будет ли снят директор конторы в результате обследования? Если снимут директора, тогда можно говорить начистоту. А если дело обернется так, что директор останется на месте, то не надо сообщать ничего умаляющего его, директорские, способности и распоряжения. Решено!
Дня через два после того, как Чекильцев принял свое мудрое решение, его вызвали к председателю комиссии по обследованию. Входя в кабинет, Чекильцев мысленно повторял:
