— Значит, тебе не больно?
Он снова поцеловал меня.
И снова.
Его нежные поцелуи были очень, очень приятными.
— Не так, как ты думаешь, — ответил он.
Хм. Одеяло между его ногами поднялось как шатер.
Уайатт был по-настоящему возбужден.
Я вздохнула, и он заметил это.
Одной рукой он поднял меня за подбородок так, чтобы снова поцеловать.
Он возбудился от одних поцелуев, и мне захотелось большего, чем просто целовать его.
Я была медсестрой, целующей пациента. Он был возбужден. Но я по-прежнему позволяла ему ласкать меня, целовать, и снова ласкать везде, где он хотел и мог достать.
Это была плохая идея.
— Уайатт, ты возбудился, — выдавила я из себя.
Мы продолжали целовать друг друга, не желая останавливаться.
Но мы должны были это прекратить.
Мы резко прервались. Уайатт быстро остановился, а мне пришлось себя заставлять.
Он нежно коснулся губами моего лба, и я почувствовала, как он вздохнул.
— Мне нужно принять быстрый душ, — сказал он.
Я понимала, что это значит.
— Хорошо, — тихо ответила я.
Я не ушла, когда он встал и отправился в душ.
Я догадывалась, что он был высоким, но не настолько. Его рост был около шести футов.
Выше, чем я ожидала, и мне это нравилось.
Ему шел больничный халат, как бы нездорово это не звучало.
Он выглядел лучше, чем я выглядела в платье.
Я осталась ждать, сидя на краю кровати, когда услышала, как включилась вода в душе. Я ждала, наблюдая, как пар туманом лился из-под двери.
Вот черт, он не принимал холодный душ, он мастурбировал под горячим душем.
Меня это позабавило, и я улыбнулась.
Уайатт мог мастурбировать правой рукой, но не мог сам съесть яичницу, хоть я и не была против того, чтобы кормить его.
Уже нет.
Я встала, чтобы убрать с пола разлетевшуюся яичницу обратно на поднос. Обе упаковки сока валялись на полу, я подняла их, положив неоткрытую на подлокотник кровати, а начатую на поднос. Я также подняла упаковку со столовыми приборами и использованную вилку.
Вышла из комнаты совершенно не в себе, гадая, когда мне вернуться проведать его.
Я стала размышлять, что сказать ему, или что он скажет мне, когда вернется или если он еще будет в душе… неожиданно простонет мое имя, когда кончит.
У меня были грязные мысли.
Я опрокинула содержимое подноса в урну и положила его к остальным подносам. Заворачивая за угол, я натолкнулась на Тессу. Мы остановились в футе друг от друга. Она смотрела на меня укоризненно, от чего я сморщилась.
Она указала на меня.
— Что случилось с твоими волосами? — спросила она, нахмурившись. — Выглядишь так, будто только что занималась сексом.
