Интересно, он хоть иногда слышит, что говорит? Надеюсь, он не ведет себя так в присутствии своих учеников. Мою Аннетт оскорбило бы такое поведение.
Мне захотелось, чтобы он больше никогда не указывал моей Аннетт, что она должна сделать.
— Вы желаете такой роскоши, как медсестра, которая выполняла бы все ваши капризы, Уайатт?
Он кивнул, выражая смущение. Он не знал, что думать, и мне это нравилось.
— Тогда позвольте спросить, — вздохнула я, садясь на краешек его кровати, куда он и приглашал меня присесть, похлопывая ладонью. — Вы учитель, так?
Он снова кивнул, с любопытством посмотрев на меня.
— Да, я уже вам об этом говорил.
— И у меня есть дочь, — сказала я, прищурившись. — Вы не говорили, что преподаете в третьем классе. Я бы никогда не догадалась, — пробормотала я.
Он вздохнул.
— Да, это так. Я так полагаю, ваша дочь учится в моем классе, и вы чем-то недовольны? — он в ожидании приподнял брови.
— Вы осел, — просто ответила я, качая головой.
— Не очень вежливо так говорить, — ухмыльнулся он.
Я вздохнула:
— У вас милые глаза и затылок тоже милый, — беспорядочно выпалила я, поднося руку к его лицу и выдергивая пальцами волосок из его подбородка.
Уайатт ойкнул, а я смахнула одинокий волосок на пол, не отрывая взгляда от его лица.
— Вы даете третьеклассникам слишком много домашнего задания, хотя вас даже нет рядом с ними, мистер Бланкетт.
Он вздохнул, потому что ему не нравилось, когда я обращалась к нему, как к учителю.
— И? — пожал он плечами.
— И это не очень мило с вашей стороны, — прошипела я. Он был очень расстроен.
— И вы станете моей добренькой медсестрой, если я перестану давать своим ученикам домашние задания? Будьте реалисткой, Уиллоу. Я придерживаюсь своего учебного плана, — он настойчиво пытался поймать мой взгляд.
Мне хотелось хорошенько его придушить. Только раз, пока он не сдастся и не сделает все, о чем я попрошу.
— Вы хотите сказать, что не можете снизить нагрузку? — медленно спросила я.
— Объясните, что вы имеете в виду, говоря «снизить нагрузку», — призвал он, смягчившись.
Возможно, у меня получится повлиять на него, я надеялась на это.
— Я не прошу вас не давать им заданий совсем, я лишь прошу не давать так много. Моей дочери не хватает времени ни на что другое, и все из-за проклятого бредового домашнего задания, которое вы им даете. Они в третьем классе, Уайатт, позвольте им быть детьми, — объясняла я.
— Вы, должно быть, очень любите свою дочь, — сказал он.
— Я люблю ее больше жизни, — грозно ответила я.
