На этот раз я удостоилась взгляда. Он сел повыше, и я поставила поднос примерно на уровне его бедер, очертания которых угадывались под одеялом.
— Вам нужно что-нибудь еще? — спросила я, пока он открывал упаковку и доставал вилку.
Он задумался на мгновение.
— Еще одна подушка не помешала бы.
— Хорошо, я скоро вернусь, — кивнула я.
Я принесла ему подушку, и он подоткнул ее под спину в дополнение к остальным подушкам.
— Что-нибудь еще? — снова спросила я.
Он приподнял пакет апельсинового сока и встряхнул его, искоса посмотрев на меня.
— Еще апельсинового сока не помешало бы.
Я отправилась за соком, и Дениз заметила мой хмурый взгляд, когда я выходила из его палаты. Она понимающе мне улыбнулась.
Неискренно улыбаясь, я протянула ему пакетик сока, мельком заметив, что поднос пуст.
— Вы закончили завтракать?
— Да, — бесстрастно ответил он и убрал руки, чтобы я смогла забрать поднос. Я накрыла его ноги одеялом, и повернулась было уйти, как он резко остановил меня:
— Подождите.
Я обернулась, и он спросил:
— Разве вы не должны спросить, не нужно ли мне что-нибудь еще?
Мне хотелось бросить поднос мистеру Ворчливому в лицо, но я сдержалась, потому что лицо, по-видимому, было единственной приятной деталью в нем.
У него было больное сердце и дерьмовая манера общения, и он ни разу не улыбнулся. Но я ко всем испытывала определенное сочувствие.
— Вам что-нибудь еще нужно, мистер Бланкетт?
Он отрицательно покачал головой, затем сказал:
— Примерно через час, возможно, мне что-нибудь понадобится.
— Тогда я зайду к вам примерно через час.
Я вышла из палаты, проклиная тот факт, что работаю в самой маленькой больнице Чикаго.
На медсестер здесь взваливали почти все, потому что пациентов было мало. Больница состояла всего из двух этажей. Пятнадцать палат на втором и тридцать на первом этаже. За утро мы с Тессой осматривали не более тринадцати пациентов, или даже не более пяти, если мы обе дежурили на втором этаже. Сначала заполнялся первый этаж, и только потом могли положить кого-то на второй. Каждое утро кого-то из пациентов выписывали, и они отправлялись домой, за исключением случаев, когда те жили одни и нуждались в более длительном лечении в больнице. По утрам никогда не бывало чрезмерно много работы, разве что неподалеку от нас могла случиться какая-нибудь трагедия. В противном случае этим утром больше пациентов нам не видать.
Зато по выходным больница была переполнена, но никто не оставался дольше, чем на ночь или две.
